— Хочешь, сама воспитывай, — сдался Припекала, — я же не против. Ну? Идём в опочивальню?
— Балбес.
— Ну, Дивушка, ну, солнышко.
— Я не какая-нибудь там блудница, и, вообще, я на задании, — вспомнила Богиня охоты, — мне надлежит вернуть вас в Пекло и доставить Велесу бесовское чадо, зачатое в грехе и пороке.
— Где?! — оторопели Боги.
— В грехе и пороке, — неуверенно повторила Дива.
— Ну, вам там, в Ирии мозги-то промыва-а-ают, — поразился Бог любострастия, — надо же, даже каким-то христианским духом потянуло: блудница, грех, порок. Вы что там все с ума, что ли посходили? Мы же языческие Боги, мы же не подвластны никакой пропагандистской трескотне.
— В Ирии уже целый месяц все земные каналы под запретом, — разоткровенничалась Дива, — остался один канал — местный. СПК называется — Самый Праведный Канал.
— Это пропага-а-анда, — хихикнул, заглядывая в кладовую, Ваня, — а я всё слышал. У вас там, стало быть, совсем, как у нас.
— С чего ты взял? — поразилась Дива.
— Раньше Ленин предписывал захватывать банки, телеграфы и мосты, а сейчас все в первую очередь оккупируют телеканалы. У кого СМИ под контролем, тот и царь горы.
Припекала принялся опять заговаривать зубы:
— А помнишь, солнышко лесное, как мы на сене любились?
Глаза Дивы потеплели.
— Святобор тебя на Суде потому и топил.
— Вот паскудник.
Хлопнула входная дверь, послышался басок Вадима и восхищённые женские повизгивания.
— Пап, мне вся одежда стала мала. Пап, ты где?
— Смотри-и-ите, какой красавчик! А как красавчика зову-у-ут?!
— Вадим. Не надо меня трогать.
— Краса-а-авчик, иди сюда!
— А мышцы-то, мышцы! Ты в «Планету фитнеса» ходишь, да?!
— Никуда я не хожу. Девушки, не стаскивайте с меня плащ, под ним ничего нет.
— Это же просто здорово!
— Чур, я первая с ним иду!
— Нет, я!
— Да уберите вы руки, бесстыдницы!
Вадим прорвался сквозь девичий строй и принялся обследовать квартиру. Дива сняла с пояса кнут и предупредила:
— Вадим не их, Вадим мой, и не советую никому мне мешать.
— Да пошла ты…, — Переплут вывернулся из-под ноги Дивы и вскочил.
Богиня Охоты ожгла Бога пьянства окочурным кнутом, и тот окаменел. Она вопросительно посмотрела на Припекалу.
— Дивушка, — кисло улыбнулся Бог любострастия, — ты же меня знаешь, я на амбразуру кидаться не буду.
— Скажи Ивашке, чтобы и он этого не делал. Если у Богов мой кнут вызывает временный паралич, то у простых смертных мгновенную смерть.
— А я всё равно буду защищать сына, — прохрипел Ваня.
— Окочуришься, — честно предупредила Дива.
— Пусть, — Бурмакин отважно пошёл на Богиню охоты.
— Как скажешь, — Дива щёлкнула кнутом.
Второй удар должен был прийтись по Ивану, но тут в кладовую вбежал Вадим и заслонил собой отца. Страшный удар кнута угодил юноше в область сердца, Полубог на секунду окаменел, потом, как ни в чём не бывало, покачал головой и предупредил.
— Больше так не делай.
— Ух, ты, — прибалдел Припекала, — твой кнут на него не действует.
Переплут сказать ничего не мог, но по его выпученным глазам было видно — он гордится сыном. Дива закрутила вокруг себя кнут и направила его конец Вадиму в висок, тот поймал окочурную бечеву и вырвал кнутовище из рук Богини охоты. Дива сорвала с плеча лук, быстро вложила стрелу, и тетива пропела Полубогу свою отходную песнь. Припекала и Иван зажмурились, Переплут не мог закрыть глаза, ему пришлось воочию увидеть смерть сына.
3. Так вот вы какие — Полубоги
Раздался звук упавшего тела и жалобный стон. Когда Иван и Припекала открыли глаза, то увидели, что Вадим чешет стрелой себе спину, а Дива лежит на полу спелёнатая собственным кнутом. Полубог подошёл к отцу и положил руку ему на плечо. Переплут вышел из ступора, взял у сына стрелу, внимательно рассмотрел и повернулся к Диве.
— Солнце моё, ты что-нибудь понимаешь?
— Теперь понимаю, — простонала Богиня охоты, — то-то Велес осклабился, когда посылал меня за Вадимом. Он заранее знал, ехидна старая, что Полубоги могущественнее Богов, как это ни странно.
— Велес зна-а-ал, — улыбнулся Переплут, — что Полубоги — это монстры, потому-то он так и скрывает своего Балду.
— Дивочка, пойдём в опочивальню, — загорелся Припекала, — давай, тоже какую-нибудь монстру настрогаем.
— В таком случае, мне не с тобой, мне с Бурмакиным надо в опочивальню идти, — отрезала Дива.
Глава 29. Великолепная дюжина
1. Забытые корни
Нарколог, наклонив голову, нарезал круги вокруг скамейки. Афанасьич и анчутки успевали только головами вертеть.
— Нет, всё-таки, на галлюциноз это не похоже, — задумчиво проронил врач.
— Обоснуйте, коллега, — Еря наморщил лоб, в надежде придать себе профессорский вид.
— Галлюцинация — это сугубо индивидуальное явление, а мы с Ростиславом Афанасьевичем видим, слышим и осязаем вас абсолютно синхронно.
— Какой напрашивается вывод? — Спиря поправил воображаемые очки и для солидности растопырил щёки.
— Вы недавно назвали себя анчутками. Могу я воспользоваться Интернетом? — доктор потянулся к планшету.
— Да, ты имеешь право на один клик.
Доктор покопался в Сети и зачитал:
— «Анчутки — чертенята. Маленькие, тридцати сантиметров длину, лысые, рогатые существа без пяток, могут становиться невидимыми или превращаться в людей. Анчутки боятся соли и железа, если злой дух схватит вас, то его нужно ткнуть чем-то железным, и тогда он вас тотчас отпустит».
Нарколог достал ключи и направил на доможилов.
— Полегче! — запищали бесы, — не замай! Убери эти вострые железяки!
— Выходит, они — настоящие! — ахнул Афанасьич.
— Да, — подтвердил доктор, — самые, что ни на есть, настоящие представители древнеславянской нечистой силы.
— Дурачины вы, простофили, — поставил диагноз Еря, — корни свои надо знать.
— Тогда и проблем с идентификацией нечистой силы не будет, — блеснул эрудицией Спиря, — а хотите, на славянских Богов позырить?
— Конечно, хотим?
— Может, не стоит их с собой тащить. Переплут нам задаст, — предупредил Еря.
— Вадюха отмажет, — отмахнулся Спиря.
