Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
В пекинском представительстве Ассоциации турецких промышленников и предпринимателей (АТПП) царит нескрываемый энтузиазм по поводу процветающих связей: «Наша торговля достигла 25 миллиардов долларов. Китай экспортирует в Турцию товаров на 23 миллиарда долларов США, а мы экспортируем в Китай только на 2 миллиарда. Мы хотим экспортировать больше в Китай, но Китай рад компенсировать этот дисбаланс за счет ИПИ (иностранных прямых инвестиций)». Это означает, что все больше китайских компаний открывает предприятия в Стамбуле и по всей Анатолии. АТПП ведет активные переговоры с китайскими компаниями, обивая пороги в Пекине и Шанхае и выискивая китайских потребителей турецких товаров и китайских инвесторов в турецкие предприятия. Поездка Эрдогана была как инъекция наркотика. «Теперь, когда подписано межправительственное соглашение, имеется официальная поддержка делового сотрудничества. Отныне это абсолютно новая игра». Руководство представительства АТПП в Пекине признает наличие препятствий, которые необходимо устранить – например, Турция не торопится выдавать рабочие визы китайским гражданам, – но оно надеется, что бюрократические препоны не встанут на пути быстрого роста двусторонней торговли. Действительно, Китай сейчас так важен для устремлений Турции, что обещание богатых взаимоотношений заставит сдвинуть горы в Анкаре – и даже изменить внешнюю политику Турции. Отвергнутая Европой и нуждающаяся в инвестициях и рынках Турция быстро движется в орбиту Китая. И не только одна Турция. Новый президент Египта Мухаммед Мурси тоже списал Запад как источник капиталовложений и финансовой помощи. Он рассчитывает на китайскую помощь. В августе 2012 года он вылетел в Пекин (перед остановкой в Тегеране) для обсуждения улучшения экономического сотрудничества с Китаем. Самая важная страна арабского мира с самым большим населением, расположенная на перекрестье дорог Азии, Африки и Европы, считает, что у нее есть что предложить Китаю.
Турции отношения с Китаем дают новые рынки и очень нужные иностранные инвестиции для поддержания высокого уровня развития экономики в то время, когда Европа (крупный торговый партнер Турции) оказывается на спаде и когда арабский мир (в который Турция надеялась наращивать свой экспорт) находится под ударом политической нестабильности. Турция установила для себя цель: стать к столетию со дня создания Турецкой республики – в 2023 году – 10-й крупнейшей экономикой мира (сейчас она 16-я). В Турции сегодня все подчинено достижению этой цели – и правительство, и частный сектор превратили ее в некое заклинание. Для этого понадобится всё: огромные капиталовложения, горы товаров, новые выгодные рынки. По мнению турок, ключ успеха находится в Восточной Азии, прежде всего в Китае. Один старший советник Эрдогана так охарактеризовал эту ситуацию: «Для достижения нашей цели нам нужны капиталовложения из Китая на строительство новых мостов, дорог, телекоммуникаций и внедрения новых технологий, а также совместной деловой активности и торговли. Китай наращивает свою деятельность в Африке, так почему же не в Турции? Китай является единственной страной мира, которая готова делать такого рода инвестиции». «А каково будущее Турции в Европе?» – спросил я. «Европа не станет делать такие инвестиции. Будущее Турции нуждается в Китае», – получил я ответ.
Поворот к Китаю является частью большого обращения на Восток со стороны Турции. Анкара также подписала амбициозное соглашение о свободной торговле с Южной Кореей. Она поощряет инвестиции из Сингапура (который даже открыл представительство своей палаты экономического развития в Турции) и Японии, также ищущей инвестиционные возможности, в которых Китай является большим докой. Соглашения о расширении торговли с восточноазиатскими экономическими локомотивами будут дополнять торговые сделки, которые Турция планирует заключить с государствами Юго-Восточной Европы, Кавказа и Средней Азии. Посредством их инвестиций в обрабатывающий сектор восточноазиатские страны смогут проникнуть глубоко в Европу и более широкий регион вокруг Турции.
Концепция «неоосманства» Турции в каком-то смысле носит чисто символический характер. Поскольку границы в этом регионе искусственные – прочерчены колониальными державами в конце Первой мировой войны, – существует естественное желание в какой-то мере переступить за их пределы, а для Турции, по сути, вернуться в региональную семью, которую она покинула после окончания Великой войны и распада Оттоманской империи. Ни единого шага не было сделано для продвижения Турции и региона к реализации этой концепции, за исключением решения Турции отменить требование оформления виз для граждан обширного региона вокруг нее. Отсюда беспрецедентные масштабы поездок и торговли, завязанных на Турции, – обширный рынок уникальной важности для Китая и его восточноазиатских соседей.
Амбициозные планы развития Турции во многом зависят от иракской нефти и восточноазиатских рынков и инвестиций. В то время как энергоносители и инвестиции стимулируют рост Турции, они также соединяют вместе два крыла Азии с Турцией, служа в качестве главной объединительной силы. Разведанные запасы нефти и газа в районе иракского Курдистана, где турецкое влияние бесспорно, равны запасам в Ливии, а по низкой себестоимости добычи их можно сравнить с Саудовской Аравией. Курдский район, как ожидается, будет качать один миллион баррелей в день к 2015 году и удвоит это количество к 2020 году278. Китай пристально наблюдает за разработкой этих запасов. Так много китайских компаний обосновалось в Ирбиле в прошлом году, что местные фирмы стали искать говорящих по-китайски, чтобы обеспечить переводом растущий китайский бизнес.
Китай видит в возвышающейся Турции экономического партнера, новый рынок для китайских товаров и технологий (Китай особенно гордится тем, что ему удалось продать Турции старую технологию для АЭС), а также хорошее место для приложения капиталовложений. В Турции растет средний класс и потребительский рынок, и вскоре она станет пятой по величине экономикой Европы. Ее транспортный коридор и торговые связи делают ее удобными воротами в большие европейский и ближневосточный рынки, равно как и в малые на Балканах, Кавказе и в Средней Азии. И там влияние Турции очень ощутимо. Китайско-турецкое партнерство может соперничать по влиянию с тем, которое Россия и Иран оказывают в Средней Азии и на Кавказе. Китай имеет значительную долю на всех этих рынках, но Турция может обеспечить Китай еще большим присутствием. Особые экономические отношения Турции с Европой, ее открытые границы и мягкая политика в отношении въездных виз для своих соседей, а также инфраструктура ее портов, железных дорог и трубопроводов – все способствует этому: если Китай будет в Турции, то он автоматически будет и во многих других местах тоже.
Другими словами, все выглядит так, будто Азия становится меньше, когда Турция движется на восток, а Китай – на запад. Два новых растущих рынка в настоящее время захватывают в вилку весь континент, и по мере закрепления экономической интеграции обширное пространство между Средиземным и Желтым морями сократится до одного геостратегического пространства. Вот так Америка должна бы размышлять об Азии – как о географическом регионе, экономической зоне и стратегическом пространстве между Турцией и Китаем.
За последнее десятилетие Западная Азия предстала энергетическим центром для быстрорастущих экономик Азиатско-Тихоокеанского региона и Южной Азии, главной из которых является экономика Китая279. Эти экономики нуждаются в больших запасах нефти и газа России, Средней Азии и Персидского залива, а также в транспортном коридоре Ирана, Афганистана и Пакистана для подпитки своего роста.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
