– Не все! Герцог Филипп, оказывается, купил у венецианца не три рубина, а шесть! Шесть рубинов, чтобы вставить их в корону. Я не вижу причины, почему я должен от них отказаться!
– Опять все сначала? Я полагал, что…
– Я хочу еще и бриллиант. Нет, до конца еще далеко! Тем более что никто, похоже, не собирается искать его для меня!
Альдо, понимая, что эти слова обращены к нему, вступил в разговор.
– Требуя невозможного, вы пытаетесь оправдать свои преступления. Но вы же знаете, что бриллиант исчез много веков тому назад.
– Знаю, но мне не кажется, что найти его невозможно! Сколько веков было потрачено, чтобы разыскать четыре драгоценных камня из наперсника первосвященника Иерусалима? И вы, князь Морозини, сколько лет потратили на то, чтобы его отыскать? Три года? Или больше? Но вы же их нашли?
– Когда ты свободен и у тебя достаточно времени, можно тратить его на поиски исторических драгоценностей. Но хочу вам напомнить, что сейчас мы ведем речь совсем о другом! О каком количестве времени говорит вот эта записка? – Альдо достал полученное утром письмо из кармана. – Еще немного, и женщина удивительного благородства умрет от голода и жажды! Неужели вам это безразлично? Скажите мне, где она, и я дам вам слово, что отыщу для вас проклятый камень!
– А мне кажется, что вы будете искать гораздо лучше, если я вам не скажу, где она находится.
В следующую секунду Карл-Август уже лежал на земле. Адальбер, не в силах больше сдерживаться, свалил его ударом кулака.
– Да я задушу тебя, если ты немедленно не скажешь, где она! Как ты думаешь, долго ли тебе осталось жить?
– На… помощь, – проскрипел Карл-Август. – Люди!
– Я посоветовал им оставаться на местах, – сказал Альдо. – Первый, кто войдет сюда, получит пулю. Мы торопимся. Где она?
– Я… я… не знаю! Клянусь!
– Кто тебе поверит, мразь? – прошипел Адальбер, продолжая сидеть верхом на спине распростертого на полу Карла-Августа.
Мари де Режий, о которой все успели забыть, но которая, очевидно, не без удовольствия наблюдала за происходящим, вдруг высказала свое мнение.
– А что, если спросить об этом женщину, которая здесь сидела? – предложила она, указав на голубой фуляр.
– Мысль хорошая, но, боюсь, уже слишком поздно, – огорчилась маркиза.
В самом деле, удаляющийся рокот мотора подтвердил ее опасение.
– Действительно, поздно! Кто была эта женщина?
– Моя хорошая знакомая, – прошептал Карл-Август. – Она здесь совершенно ни при чем.
– Это вы так говорите, – заявила Мари со все возрастающей уверенностью. – Почему бы ей не быть нашей милой и дорогой мисс Фелпс? Я ведь не ошиблась, барон?
– Мисс Фелпс давным-давно отбыла в Англию.
– Да неужели? А я совсем недавно видела ее здесь!
– Что за нелепость! Вы всего-навсего нервная девчонка, которая принимает за правду все дурацкие местные сказки! Любой лес, любая речонка или прудик, и вот уже легенда готова! Отправляйтесь лучше к своему дорогому папеньке и…
– А мне казалось, что вы готовитесь к свадьбе, – не без иронии ввернула маркиза.
– Да, у меня мелькнула такая мысль. Девушка молоденькая, свеженькая, приятная на взгляд…
– Мелькнула мысль? – вскинулся Лотарь. – Ты забыл, что на нашем празднике де Режий объявил о помолвке? Вон лежит кольцо! – прибавил он, указав на тоненький ободок, забытый на столе.
– Да, я собирался на ней жениться. Но она оказалась слишком глупа…
Вмешательство Гуго избавило его родителя от новой пощечины.
– Отпустите его, господин Видаль-Пеликорн!
– Иисус Сладчайший! – всокликнул тот торжественно. – Наконец-то нашелся человек, который способен произнести мою фамилию правильно! Из чувства признательности я исполню вашу просьбу, но будьте уверены, что я готов на более страшное насилие, лишь бы узнать, где находится мадемуазель дю План-Крепен. И как можно скорее, потому что от этого зависит ее жизнь! Если мы найдем ее мертвой, то ничто не спасет этого человека от моего гнева!
– А вы знаете, что отмщение принадлежит Господу?
– А справедливость – человеку! Вы сын этого негодяя, постарайтесь убедить его сказать правду. Я хочу только знать, где она находится, и ничего больше. Если хотите, я могу поклясться, что сохраню это в тайне.
– Чудесная клятва, – проскрипел Карл-Август. – Но мне плевать, я понятия не имею, где она.
– Вы лжете! Ведь это вы написали письмо! – загремел Альдо, сунув письмо под нос Карлу-Августу. – Постарайтесь не лгать хотя бы раз в жизни!
– Можете верить, можете не верить, но я не знаю, где она.
– Быть такого не может!
– Тем не менее я говорю правду. Они проявили осторожность, сочтя, что мне лучше не знать, куда ее поместят.
– Кто это «они»? Вы главарь банды негодяев, и от вас скрывают самое важное?
– С чего вы взяли, что это самое важное? В нашей… компании… друзей каждый делает свое дело, не делясь с остальными. Я понятия не имею, какова судьба этой женщины и…
– Мне надоело слушать вашу гнусную ложь, – побелев от гнева, процедил Адальбер. – Из-за вас мы теряем драгоценное время, а оно не терпит, как вы сами написали в своем письме!
И он готов был снова вцепиться в горло Карлу-Августу, но Гуго снова вмешался:
– Если вы сейчас его убьете, он уже ничего не скажет! Отец! – обратился он к Карлу-Августу, – вполне возможно, вы говорите правду, но ведь у вас должны быть какие-то сведения о План-Крепен! Вы же можете сказать нам хоть что-то о ее участи!
– Могу, – согласился Карл-Август после недолгого молчания. – «Она там, откуда нет надежды на возвращение»…
Значительность этих нескольких слов пронзили ужасом всех участников драмы, что разыгрывалась на подмостках замка Гранльё, затерянного среди лесов. Тон, каким фон Хагенталь их произнес, не оставлял никаких сомнений. Он верил в то, что открыл своим гостям. Госпожа де Соммьер осенила себя крестным знамением.
– А уверены ли вы, что ваш приказ исполнен? Несмотря на то, что вы главарь этой банды?
Фон Хагенталь язвительно усмехнулся:
– Кто может быть в чем-нибудь уверен? И что значит главарь? За кого вы меня принимаете? За Мандрена[20]? За Картуша[21]?
– Ни за того и ни за другого. Первый был благородным человеком, контрабандистом, который объявил войну налогу на соль. Второй – заурядным вором. Но оба при этом удостоились посмертной славы.
– Да, я не имею с ними ничего общего. Я коллекционер. Такой же, как вы.
– Я привык платить за то, что покупаю.
– Еще совсем недавно на такие пустяки никто и внимания не обращал. Да и в наше время каждый действует, как считает нужным, не ставя в известность кого бы то ни было. Главное – выбрать направление и уметь договориться.
