Едва буря кончилась, Джедай вылез из укрытия и нетерпеливо потащил с собой и ее — смотреть на океан. Подвел к самому берегу, так что в лицо били соленые брызги, а накатывающиеся волны чуть ли не касались ботинок.
— Смотри, правда здорово?! Ух ты-ы! — отскочил в сторону, когда особенно сильная волна хлестнула его по ногам.
Вид у него был такой по-мальчишески счастливый, что она улыбнулась и сделала вид, что ей все по душе. На самом же деле тридцатифутовые громады с пенными гребешками, одна за другой надвигавшиеся на нее, вызвали у Лесли лишь ощущение беспомощности и желание побыстрее унести от них ноги, как если бы это был лесной пожар или лавина.
Кейп-Роза открылась перед ними неожиданно.
Очередная бухта, очередной мысок впереди — и заранее ясно, что за ним откроется еще одна такая же бухта, и еще, и еще… Лесли шла, глядя себе под ноги — выискивая среди гальки съедобные ракушки.
Когда шедший впереди Джедай вдруг дико заорал, она вскинула голову, схватилась за нож и метнулась к нему, мелькнула мысль: «Неужели змея?!» Скинув лямки волокуши, он подпрыгивал и крутился на месте; едва Лесли подбежала, схватил ее и прижал к себе.
— Что случилось? — быстро спросила она.
— Мы дошли! — слова эти вырвались из него с рыдающим смехом. — Слышишь — мы добрались! Вон, смотри!
Милях в четырех впереди недалеко от берега темнел остров — хорошо были видны длинные крыши приземистых, похожих на казармы строений и тоненькая ниточка моста, соединявшего его с материком.
— Вот. Это Кейп-Роза, — нервно улыбаясь, сказал Джедай и снова обнял ее. Взглянул сверху вниз: — Ну, пойдем?
— Да, — тоже улыбнувшись, кивнула Лесли, но когда он отпустил ее, махнула собакам и двинулась прочь от берега.
— Ты куда? — удивленно окликнул ее Джедай.
— Тащи сюда волокушу, спрятать надо, — объяснила она.
— Зачем?!
— Я всегда оставляю вещи и собак, когда иду в какой-то поселок, ты же знаешь.
— Лесли! — он догнал ее в два шага и, положив руку на плечо, развернул к себе. — Лесли, ну ты что?! Это не «какой-то поселок» — это Кейп-Роза, мой дом, и… и я надеюсь, что он станет и твоим тоже!
Она молча смотрела ему в глаза, зная, что все равно поступит по-своему. Похоже, и Джедай это понял, потому что перестал улыбаться.
— Скажи, а если бы это был Форт-Бенсон, ты бы тоже оставила волокушу в кустах? — медленно и веско спросил он.
— Да… наверное, — чуть подумав, ответила Лесли.
— Нет, ну это уже какая-то паранойя!
Она промолчала — спорить и ссориться не хотелось. Пожав плечами с видом человека, снисходящего к нелепой ребяческой прихоти, Джедай впрягся в волокушу и потащил ее к дюнам.
— Налегке мы и доберемся быстрее, — примирительно сказала, идя за ним, Лесли.
Дальше они шли по берегу действительно налегке — даже без привычных рюкзаков с товарами. Возможно, поэтому Дураш воспринял их уход как прогулку и увязался следом. Лесли было цыкнула на него, но Джедай остановил ее:
— Чего ты? Пусть идет! — поманил песика и, когда тот радостно подскочил к нему, потрепал по холке.
Впрочем, больше он на собаку внимания не обращал, зато говорил почти без умолку — лишь порой внезапно замолкал, вглядываясь вперед, но через несколько секунд снова начинал рассказывать, часто уже о чем-то другом.
Оказывается, длина этого моста без малого полмили! После Перемены он был почти разрушен, лишь кое-где сохранились опоры, и его настилали заново, уже не из бетона, а из бревен. С моста можно ловить рыбу, а в начале его стоит сторожка — домик, где дежурят часовые, обычно по двое. Он сам, лично, настилал в ней когда-то крышу!
Лесли понимала, что всей этой болтовней Джедай пытается заглушить собственный страх, и догадывалась, что он боится увидеть то же, что увидела когда-то она — пустые улицы и брошенные дома.
На самом деле остров явно был населен: по мере того как они приближались к мосту, на прибрежной гальке все чаще попадались продолговатые вмятины, которые не могли быть ничем иным, кроме человеческих следов, в одном месте даже валялись остатки самокрутки из кукурузного листа.
Они подходили все ближе и ближе к сторожке. Домик был построен крепко и надежно, вместо окон — горизонтальные бойницы.
— Сейчас нужно будет постучаться и встать перед окном, чтобы нас увидели, — объяснял Джедай, — тогда… — и осекся, когда дверь сторожки распахнулась.
На пороге стоял парень с автоматом, смуглый и коротко стриженный. Он смотрел на них, приоткрыв рот и скривив лицо так, будто собирался не то расплакаться, не то засмеяться.
Джедай тоже застыл как вкопанный.
— Дядя Джед? — тихо и неуверенно спросил парень.
— Билли, ты? — каким-то не своим, хриплым голосом отозвался Джедай.
«Сын Лолы», — вспомнила Лесли.
— Дядя Джед! — заорал парень уже во весь голос и бросился вперед. Налетел на Джедая, обхватил, колотя кулаками по спине: — Дядя Джед, дядя Джед… мы думали, ты умер… дядя Джед!
Джедай тоже обнимал его, говорил что-то невнятное, и ясно было: он вернулся домой.
— А чего же мы тут стоим?! — опомнился наконец Билли. — И… мисс?..
— Лесли Брин, — представил ее Джедай.
Они с Билли пожали друг другу руки, окинув Лесли заинтересованным взглядом, парень предложил:
— Проходите, пожалуйста, в дом! — и снова обернулся к Джедаю: — Я сегодня с Роксоном дежурю, но он за обедом пошел. Помнишь Роксона, соседа нашего?
— Да конечно помню.
— Когда мистер Тернер вернулся, он сказал, что сам видел, как ты упал…
— Он вернулся? — перебил Джедай.
— Да, конечно.
Стульев в сторожке не было, вместо них вдоль деревянного стола стояли две длинные лавки. Лесли пропустила Джедая, сама примостившись на краешке — хотя здесь вроде опасаться было нечего, она не любила бывать зажатой в углу.
Билли нагнулся, растапливая плиту.
— Сейчас кофе будет. И… вот! — выложил на стол узелок, развязал — там оказались пирожки. — Твои любимые, с рыбой! — сам присел напротив.
Джедай ухватил пирожок, откусил и одобрительно кивнул.
— Ты что — женился?
— Да нет, какое там! — махнул рукой Билли. — Так что, мисс, — с обаятельной улыбкой обернулся он к Лесли, — когда выбирать будете, не забудьте и про меня. «Что выбирать?» — хотела она уже спросить, когда он все с той же улыбкой добавил: — А это мама испекла.
— Мама? — подскочив, Джедай застыл в нелепой полусогнутой позе.
— Да… о Господи, — растерянно воскликнул парень, — ты же не знаешь! Мама жива, она вернулась. Ее на север штормом унесло и на скалы выбросило, она ногу сломала. Там ее рыбаки подобрали, и она у них отлеживалась, пока нога не зажила, а потом пришла.
