— Пешком пойдешь, — сказал дон Элронд. — Теоден со своими лошадниками пусть отдельно скачет.
— А какая мне с того польза? — спросил Арагорн.
— Существует версия, что поблизости от Троп Мертвых находится место массового захоронения жертв политических репрессий, — сказал дон Элронд.
— Целая гора трупов, — перевел Арагорн. — Очень большая гора диссидентских трупов.
— Можно и так сказать, — согласился дон Элронд. — Но истлевшие кости не должны тебя интересовать, потому что они тебе не помогут.
— А что мне поможет?
— Души этих диссидентов не нашли упокоения ни в этом мире, ни в загробном. Они до сих пор обитают под землей, и, поверь мне, их там немерено.
— Призраки?
— Призраки. Целая армия призраков.
— Призраки могут быть хороши в бою, — сказал Арагорн. — Только наши разборки их не особенно интересуют.
— Я думаю, что тебе удастся заинтересовать именно этих призраков, — сказал дон Элронд. — Видишь ли, парней казнили короли Гондора, и только они могут дать им амнистию, отпустить грехи и позволить упокоиться с миром, чего желает любой призрак.
— Я еще не король Гондора.
— Но у тебя есть мегасабля, — сказал дон Элронд. — Будь тверд, будь убедителен, и они пойдут за тобой. Их армия не гарантирует тебе победы, но без них у тебя вообще никаких шансов нет.
— Спасибо. — На этот раз Арагорн благодарил почти искренне. У него еще оставались кое-какие сомнения относительно предложения дона Элронда. Возможно, тот просто придумал очень элегантный способ избавиться от потенциального зятя.
Покидая обеденный зал Денетора, Гэндальф в дверях столкнулся с его младшим сыном Фарамиром и увлек его за собой.
— Вообще-то я с докладом шел, — попытался протестовать Фарамир.
— Мне докладывай, — приказал Гэндальф. — Папа твой самоустранился от дел.
— С дозорной башни уже видны передовые отряды орков, — сказал Фарамир. — Они тащат с собой осадные башни, катапульты и здоровенный таран. Я таких таранов еще в жизни не видел. Очень большой.
— Любимое оружие Ангмарского Короля-Призрака, — определил Гэндальф. — Думаю, бессмертные кольценосцы тоже примут участие в этом бою.
— Нельзя сказать, чтобы такие новости сильно обнадеживали, — признался Фарамир.
— Я же с вами, — успокоил его Гэндальф. — Ты думаешь, я торчал бы здесь, если бы дело было изначально обречено на провал?
— Наверное, нет.
— То-то же. Когда орки достигнут стен?
— К вечеру.
— Полагаю, они сразу бросятся в бой, — сказал Гэндальф. — Саурону наверняка не терпится сровнять ваш город с землей. Кроме того, в темноте орки дерутся лучше.
— И что же делать? — спросил Фарамир. Возможно, это был чисто риторический вопрос, но Гэндальф на него ответил.
— Нам бы только ночь простоять, — сказал он. — Да день продержаться.
Гэндальф оседлал самого быстрого скакуна из конюшен Теодена и покинул Эдорас на рассвете. Его провожали первые люди государства и сопровождающие их лица. От большого количества сложнопроизносимых и еще более сложнозапоминаемых имен у Гарри заболела голова.
— Я тоже скоро отчалю, — сказал Арагорн, махая Гэндальфу вслед.
— И куда это ты намылился накануне наступления? — поинтересовался Теоден.
— Авторитетные люди посоветовали мне отправиться в Гондор Тропами Мертвых, — сказал Арагорн.
— Если те же авторитетные люди сляпали тебе кривульку, которая висит на твоем левом бедре, то я бы на их авторитет сильно не рассчитывал, — сказал Эомер. Он был высокий, кряжистый и тяжелый. Наверное, лошади, которая носила на себе такую тушу, приходилось несладко. — Многие пытались ходить Тропами Мертвых, и все они стали такими же мертвыми, как эти тропы.
— Я готов рискнуть, — сказал Арагорн. — Мне нужна армия диссидентов. Боюсь, иначе мы можем не справиться.
— Мы справимся, — сказал Теоден. — Конница — это сила. Да и наш друг со своими плюющимися огнем штуковинами по военной части заткнет за пояс любого дракона.
Джек скромно кивнул головой. Местные ребята еще не знали, что Минас-Тирит будет не последней битвой в Войне Кольца и что, скорее всего, следующую битву им придется вести без помощи стрелка. Впрочем, Теодену это должно быть без разницы. Он Минас-Тирита не переживет.
— Если Арагорн пойдет Тропами Мертвых, я тоже пойду, — сказал Леголас.
— И я, — сказал Гимли. — Живых диссидентов никогда не видел, так хоть на мертвых посмотрю.
Проходя по стенам в последний раз перед боем и проверяя, не забыл ли он чего-нибудь важного, Гэндальф обнаружил среди воинов низкорослую фигурку.
— Детям здесь не место, шкет, — сказал он, хватая мальца за плечо.
— Убери руки, небоскреб, — не оборачиваясь, отозвался малыш, и его голос показался Гэндальфу до удивления знакомым. Он рванул мальца за плечо, разворачивая его на сто восемьдесят градусов, и чуть не ахнул от удивления.
— Мерин?
— Нет, блин, тень отца Гамлета, — ответил хоббит.[35]— Чего так орать-то?
— Ну просто не ожидал, — смутился Гэндальф. — Ты какими судьбами здесь?
— У меня поручение от Гринписа, — сказал Мерин. — Я там у них теперь почетный гринписовец, вот меня и попросили.
— Что за поручение?
— Во-первых, найти тебя и передать тебе сообщение от местной ячейки, — сказал Мерин.
— Вижу я, как ты меня искал, — сказал Гэндальф. — Наверное, мозоли на пятках от усердия натер.
— Никогда раньше в большом городе не был, — сказал Мерин. — Ну вот и ошарашило меня малость от всего этого великолепия.
— Это ты еще в Москве не гостил, — сказал Гэндальф. — В чем суть сообщения?
— Изенгард разрушен, — сказал Мерин. — Почти весь, только башня осталась. В ходе оперативно-следственных мероприятий удалось установить, что Саруман и его сообщник по имени Грима Златоуст блокированы в башне. Опасности они более не представляют, но на всякий случай вокруг башни выставлены патрули и введен в действие план «перехват». Кстати, тебе какую-то хреновину передали.
Мерин вынул из наплечной сумки шарообразный предмет и передал его Гэндальфу. Предмет был довольно тяжелым и горячим.
— Это ж палантир! — второй раз за день ахнул Гэндальф. — Ты в него смотрел?
— Нет, — быстро сказал хоббит. — А чего мне там смотреть? Если б это «пентиум» был, а так…
