Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
Валентин Борисович. Я ей отказал. После первого же раза отказал.
Она. Чему ты обрадовалась, мама?
Ирина Федоровна. Чему? Эх, ты… Мне тогда, дочка, сколько тебе сейчас было. А сладко, думаешь, куковать матери-одиночке, недообнятой? Но себя я соблюдала. Ты помнишь, чтобы к нам хоть кто-то из посторонних мужиков на жилплощадь таскался?
Она. Нет, не помню. Но у тети Лены ты часто ночевала.
Ирина Федоровна. Ну, ночевала. Или я неживая? Мужик, ведь он как: трезвый не интересуется, пьяный не справляется. Вот и стереги промежуток!
Она. Мама, зачем ты мне все это говоришь? Сейчас?!
Ирина Федоровна. А затем! Мы тогда в твоего Валентина Борисовича всем родительским комитетом влюбились. Одна другой краше. Подходи — бери. Я ведь его и в репетиторы с мыслью зазвала. Думала, познакомимся поближе, позову в гости, попробует, как я стряпаю и все остальное умею… Не-ет! На девчатинку потянуло.
Она. Так ты Валентина Борисовича хотела от жены увести? Это же грех!
Валентин Борисович. Вот, значит, почему вы не захотели, чтобы я женился на вашей дочери!
Она. Вы хотели жениться на мне?
Валентин Борисович. Да, хотел, предлагал Ирине Федоровне: я получаю разрешение в исполкоме и женюсь на несовершеннолетней, а она забирает заявление из милиции.
Она. Мама! Ты мне этого никогда раньше не рассказывала.
Ирина Федоровна. Щас! Разбежался. Нужен мне зять-развратник! Развел бы, не дай бог, гарем в моем доме. На нары!
Она. Мама!
Ирина Федоровна. Что — мама! Вон одёжа в чемодане вся, как лапша, слежалась. Где утюг?
Она. На этаже.
Ирина Федоровна. Пошли! (Валентину Борисовичу.) Ты с нами. Я вас вдвоем не оставлю.
Вера достает из чемодана несколько платьев, берет их в охапку. Валентин Борисович ей помогает. Все трое уходят. Тем временем из ванной возвращаются Нина и Саша, продолжая начатый разговор.
Нина. …А ты помнишь, из-за чего мы чуть не развелись в первый раз?
Он. Из-за грибов. Это было через два года после свадьбы.
Нина. Через год. Почему ты так рано начал мне изменять? Если я тебя не устраивала как женщина, зачем тогда ты на мне женился? Говори, не бойся! Мертвые не обидчивые.
Он. Правда? (Берет ананас, смотрит на него, как Гамлет на череп.) Ну кто я был? Парень из заводского общежития. А ты дочь профессора. Я, когда в первый раз попал в вашу квартиру на Патриарших, обалдел: картины, красная мебель, бронзовые фавны. И ты в черной юбке, белой кружевной блузке…
Нина. С бабушкиной камеей на груди.
Он. Камея меня просто доконала! Я такие раньше только в кино видел.
Нина. Значит, ты женился на бронзе, мебели и бабушкиной камее?
Он. Нет, я женился на другой жизни.
Нина. Интересно, если бы я не умерла, ты бы меня все-таки бросил?
Он. Никогда! Верных жен не бросают.
Нина. А ты не боялся, что мне однажды осточертеют твои гулянки и я сама уйду от тебя?
Он. Нет, не боялся. Ты же однолюбка. И ты всегда мне верила.
Нина. Верила? Думаешь, я не поняла, зачем ты устроил тот грибной скандал?
Он. Нет, тот скандал устроила ты. Я хорошо помню. Мы с тобой поехали в Барыбино и набрали две корзины опят, маленьких, как шурупы. Они только пошли после дождей.
Нина. А что ты еще помнишь?
Он. Помню, как ты хотела заняться любовью в лесу. Я очень удивился, это было на тебя так не похоже!
Нина. Да, у меня тогда мелькнула сумасшедшая мысль, если мы… прямо в лесу, я, наконец, перестану быть для тебя закомплексованной отличницей. Я стану настоящей женщиной… без границ! Но ты заныл, что в лесу сыро, комары и нас могут увидеть. Потом мы вернулись домой, я стала чистить грибы, а ты сел смотреть футбол.
Он. Ну конечно, наши с кем-то играли!
Нина. А когда ты, как ненормальный, заорал «судью на мыло!» — я взяла обе корзины и…
Он (возмущенно). …вывалила в мусоропровод! Да еще сказала…
Нина. Я актриса, а не домработница!
Он. Актриса? Не смеши меня! Ты бы в «Щуку» никогда не поступила, если бы не твой отец. У тебя же никакого таланта, ты всегда завидовала моей органике. Ты высокообразованное ничто и высоконравственное никак.
Нина размахивается и бьет его по щеке.
Он (держась за щеку). За что, за «высокообразованное ничто»?
Нина. За «высоконравственное никак».
Он. Я собрал вещи и уехал к Косте Мотылеву.
Нина. Нет, не к Косте. Ты помчался в Кимры, к этой своей травести.
Он. Ты и это знаешь? Костя проболтался?
Нина. Не важно. И тогда я решила с тобой развестись.
Он. Почему же не развелась?
Нина. Умрешь — узнаешь.
Саша достает пачку сигарет. Оба закуривают.
Он. Ты и там не бросила?
Нина. Нет. Но когда знаешь, что куренье уже не вредит твоему здоровью, удовольствие совсем не то. (Гладит его по голове.) Хорошая стрижка! Скажи, а Вера знает про Машу?
Шумно входят Вера, Ирина Федоровна, Валентин Борисович с вещами.
Она (с порога). Саша, не кури, пожалуйста, в номере!
Нина. А я тебе разрешала курить даже в постели. Пошли на балкон!
Он (Вере). Хорошо, я покурю на балконе.
Нина и Саша уходят на балкон.
Ирина Федоровна (возмущенно). Живоглоты! За такие деньги я бы сама все перегладила.
Она. Это называется сервис.
Валентин Борисович. Мама права, не сервис, а грабеж! Нет, не за это я боролся с тоталитаризмом.
Ирина Федоровна (вешает платья в шкаф). Отвисятся. Бесплатно.
Она. Как вы мне оба надоели! Уходите! Сейчас же!
Ирина Федоровна. Еще чего? Родную мать гонишь. Совсем из-за него голову потеряла. Кто хоть он такой?
Она. Актер.
Ирина Федоровна. Все актеры — развратники!
Валентин Борисович. Не все, конечно, но профессия обязывает.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 134
