Бросив Натали, Сергей побежал назад. Света стояла на коленях возле лежащей навзничь Милы.
— Она мертва, — произнесла Света, взглянув на Днищева.
— Вот… черт! — пробормотал он.
Сергей не знал, что еще сказать: за последние сутки он видел столько смертей, что вроде бы стал к ним привыкать.
— Побудь пока здесь, — добавил он. — Я попробую остановить поезд.
В кабине машиниста Сергею потребовалось несколько минут, чтобы определить, где находится тормозная система. Потом он вернулся обратно к Свете, которую начала бить мелкая дрожь.
— Света, послушай! — сказал он, встряхнув ее за плечи. — Поезд тормозит и скоро остановится. Но мне нельзя здесь больше быть. Сюда хлынет столько людей в погонах, что мне не хотелось бы с ними общаться… Я тебе потом все объясню. Верь мне. И знай, что я… люблю тебя… — Он приподнял ее лицо, по которому текли слезы, и поцеловал. — Все будет хорошо, мы встретимся… А теперь иди в кабину машиниста и, когда я спрыгну, подавай сигналы.
Света посмотрела ему в глаза и кивнула. Но она все еще держала его обеими руками, не желая отпускать.
— Ты остаешься здесь единственным разумным человеком, — напомнил Сергей. — Ничего не бойся, все страшное уже позади.
Он оторвался от нее и пошел к тамбуру.
— Сережа! — услышал он позади дрогнувший голос. — Мы встретимся?
— Непременно, — Днищев улыбнулся. — Через несколько дней.
Помахав рукой, он закрыл за собой дверь в салон.
…Аудиовизуальное наблюдение за вдруг резко сбросившим скорость поездом ставило офицеров спецслужб в тупик. Что там происходит? В вагонах раздавались смех, пение, громкие крики, словно справляли свадьбу, а в окнах мелькали радостные лица, люди обнимались и целовались даже с террористами. Шло какое-то всеобщее братание.
— Нет, это какой-то безумный поезд, — заметил кто-то. — Похоже, что все там посходили с ума. Или они попросту перепились?
Тем временем состав вполз в тоннель, куда с другой стороны въехал товарняк с лесом.
Глава десятая
ПОДПОЛКОВНИК ИЗ СУМАСШЕДШЕГО ДОМА
В районе Лосиноостровской Сергей спрыгнул с товарного состава, нашел телефон-автомат, дозвонился до Леши Карпунькова и назвал улицу, где он будет ждать.
— Я вышлю за тобой машину «скорой помощи», — сказал приятель. — И предупрежу врача. Ты только не удивляйся, если на тебя наденут смирительную рубашку — так надо…
Выйдя из телефонной будки, Сергей усмехнулся. За прошедшие четыре часа его новенький смокинг так пообтрепался и измазался, что Днищев напоминал в нем разорившегося графа Монте-Кристо. Не мешает переодеться, хотя бы в смирительную рубашку. Впрочем, то, что он увидел за последнее время, в чем довелось принять участие, могло кого угодно сделать кандидатом в психиатрическую лечебницу. Кроме того, Сергей знал, что, несмотря на его недавние действия, несмотря на обезвреживание террористической группировки Германа, охота на него не прекращалась и будет продолжена. Убийство террориста, одетого в рясу, служило тому доказательством. Ему не простят ни Гуслярского, ни Кожухова, поскольку слишком влиятельные силы были заинтересованы в том, чтобы он стал единственным виновником этих преступлений. И Сергею еще предстояло разобраться хотя бы в том, что же на самом деле произошло в Хотькове. А за дальнейшую судьбу Светы он не беспокоился. Поезд остановится, и в вагоны хлынут спецназовцы, руоповцы, омоновцы и все прочие, кому не лень, которые в дальнейшем отрапортуют об удачно завершенной операции, получат награды и звездочки на погоны. Ну что же, таковы изгибы этой сумасшедшей жизни… Главное, что Света жива и не пострадала. А Танечка?
Днищев снова вошел в телефонную будку, набрал номер. Трубку снял бывший тесть.
— Василий Федорович, где Танечка?
— Сергей?.. — голос «хитрого лиса» дрогнул. Чувствовалось, что он уже похоронил Днищева. — Вот… дьявол! Ты где? В… поезде? Там?
— Ага, — усмехнулся Днищев, а сам подумал: «Прокалываться начал старик». — Они сказали мне, что захватили дочку.
— Нет-нет, не беспокойся, — поспешно ответил Василий Федорович. — Она здесь, с нами. Тебя просто взяли на пушку. Сергей, ты прости меня, — бывший тесть замолчал. — Но я все равно должен сделать то, что обязан сделать.
— Знаю.
— Я хочу сказать, что ты как-то раздвоил мою душу. И я желаю тебе удачи.
Днищев медленно опустил трубку на рычаг. Ему больше не хотелось разговаривать. К тому же из-за поворота выскочила машина «скорой помощи», и он помахал шоферу рукой. Дверца открылась, на землю спрыгнули врач и два санитара.
— Ребята, сюда! — позвал их Днищев. — Пациент — я.
— Ты не пациент, ты — псих, — ответил один из санитаров, выкручивая ему руки; второй стал натягивать смирительную рубашку.
— Полегче, полегче, — успокоил их врач. — Тащите его в машину. Поехали!
Сергей не сопротивлялся, позволил связать себя и уложить на выдвижные носилки. Ему даже показалось забавным, что со столь «опасным террористом», как он, справились всего два санитара. «Скорая» отвезла его в Медицинский психиатрический центр на Каширке, и Днищева повели по коридорам, пока не запихнули в одну из палат, где уже лежали или бродили такие же — с завязанными за спиной рукавами рубашек. На новенького они не обратили никакого внимания, занятые своими мыслями. Толкнувший его на кровать санитар ехидно заметил:
— Вот твое место, дубина. Отсюда уже не убежишь!
За ним мягко щелкнула дверь, а Днищев подумал: где же Карпуньков? Или его заманили в ловушку? Может быть, и так. Если все это дьявольские козни Василия Федоровича, то ему предстоит остаток дней провести здесь, в психиатрической больнице… Утомленный размышлениями, вымотанный за последние дни, как марафонец, Днищев незаметно уснул.
Между тем когда поезд с заложниками и террористами остановился и его облепили спецподразделения, они не встретили никакого сопротивления, наоборот, их ожидал необычайно радушный прием. Единственный трезвый человек находился в кабине машиниста — это была одна из захваченных девушек, Светлана Муренова. Она-то и рассказала о том, что здесь происходило. Состав был оцеплен, но некоторые журналисты все же сумели прорваться, и услышанную правду уже трудно было скрывать. Получалось так, что всю операцию по ликвидации банды практически провел один человек. Кто он, этот Днищев, и как оказался среди бандитов? И каким образом один подменил все структуры, призванные для борьбы с террористами? Все эти вопросы грозили вызвать большой скандал в обществе. Как поступить в данном щекотливом случае, быстрее всех сообразил директор ФСБ.
— Днищев — наш агент, внедренный в банду Германа, и он блестяще справился с заданием, — невозмутимо заметил он.
Оперативный штаб собрался в головном вагоне поезда, откуда уже были убраны трупы Милы, Ашота и Бори Черниговского. Министры и генералы из других ведомств прикусили языки.
