Она прошла к дальнему концу сада полюбоваться видом моря. Серебристые, блестящие, как меч, лучи огромной луны, висящей низко над горизонтом, освещали море. Энни закрыла глаза и слушала. Сзади нее бормотал и шипел подземный источник, а в лицо дул легкий южный ветерок, принося ритмичный плеск далеких морских волн.
Энни с наслаждением вдыхала запах моря, смешанный с легким запахом серы. Умиротворенная тихими голосами воды, она растворялась в этой ласковой красоте, чувствуя себя частью окружающего ее мира. Почти в экстазе, она легко покачивалась в теплом дуновении ветерка и позволила полотенцу соскользнуть с ее тела.
От кого ей прятаться? Всю жизнь ее учили, что нагота – грех, и она соглашалась с этим. Но теперь она удивилась, почему не считается еще большим грехом стыдиться божьего промысла, создавшего ее. Почему она почти не знала, как выглядит ее обнаженное тело, и еще меньше знала о том, как оно было создано?
Она посмотрела на себя так, как будто впервые увидела свое собственное тело. Преодолевая смущение, прошлась пальцами по коже, чувствуя каждый мускул, каждую шероховатость.
Ее исследования неожиданно были прерваны тихим вздохом, раздавшимся из темной глубины грота. Сердце Энни замерло в испуге. Прикрывшись полотенцем, она с трепетом вглядывалась в темную фигуру, стоящую возле бассейна. Обнаженный был прекрасен, как греческие статуи. На короткое мгновение Энни показалось, что этот появившийся из воды темный призрак – плод ее воображения. Она похолодела:
– Кто это? Кто здесь?
После трех дней и двух ночей безостановочной езды только одно удерживало Филиппа, чтобы не рухнуть в изнеможении в постель. Это было желание пойти в римскую баню. Он с радостью сбросил измятую грязную одежду и направился к источнику. Но, войдя в грот и облегченно вдохнув влажный воздух, сразу же снимающий усталость, увидел невероятную картину.
В профиль к нему у источника стояло светящееся в лунном сиянии видение – воплощение женственности и соблазна. Опущенное вниз лицо терялось в тени, а одна рука медленно стягивала с обнаженного тела изящно накинутую белую ткань.
Кто это – призрак или живое существо?
Внимательнее вглядевшись, Филипп заметил темные вмятины шрамов на правой руке и на груди.
Анна-Мария.
Филипп почувствовал, как бешено забилось его сердце, жар желания охватил все тело. Смотреть на нее, совершенно не подозревающую о его присутствии, было одним из самых томительных и прекрасных эротических переживаний, какие он когда-либо знал.
Он видел ее руки, медленно скользящие по гладкому телу, голову, откинувшуюся в безмолвном наслаждении…
Филипп не смог сдержать легкого вздоха восхищения.
Услышав звук, она повернулась к нему, закрывая тканью свою наготу:
– Кто это? Кто здесь?
Как она прекрасна, как красивы линии и изгибы ее тела. Она удивительно изящна, особенно сейчас, в лунном свете, застыв, словно испуганная лань.
Забыв о собственной наготе, Филипп сделал шаг вперед.
– Добро пожаловать в мой сад. Надеюсь, вам он тоже показался прекрасным.
Анна-Мария схватила полотенце и, прижав его к груди, прошептала:
– Филипп! Добро пожаловать домой, мой муж. Идите сюда, и позвольте мне приветствовать вас, как подобает.
Она протянула к нему руки, не заботясь о соскользнувшем вниз полотенце.
Радуясь ее призыву, он шагнул навстречу, в поток лунного света. Страстный взгляд Анны-Марии вызвал заметное движение его истосковавшегося тела, но она не отвернулась.
Филипп подошел и обнял ее.
– Когда я увидел вас, я не мог понять, это вы или игра лунного света, а ваши темные волосы казались продолжением ночного неба.
Она хрипло прошептала:
– А когда вы появились в тени, мне подумалось, что появился сам Нептун, возникший по моему желанию из глубины вод.
Филипп взял ее на руки и опустил в булькающее тепло источника.
– Подождите здесь, я должен сначала вымыться.
Из ниши у края бассейна Филипп извлек глиняный сосуд, наполненный благоухающим маслом для растирания. Энни взяла из его рук сосуд.
– Позвольте мне. – Он слегка улыбнулся, глядя, с какой яростной старательностью, вылив на руку масло, она принялась за дело. Она нарисовала блестящую дугу на его груди и, растирая ее, нежно касалась пальцами напряженно выступающих сосков и шрамов от ран.
Он коснулся ее щеки и прошептал на ухо:
– У вас и у меня на теле остались следы сражений. У меня их больше, но ни один из них не был получен с такой отвагой.
– Позвольте мне посмотреть, смогу ли я их найти.
Пальцы Анны-Марии прошлись по темной шелковистой дорожке, спускающейся от груди. Они бежали все ниже, пока не добрались до сосредоточения его желаний. Здесь они задержались, лаская его, Энни любовалась выражением счастливой муки на его лице.
Он обхватил ее чуть пониже спины и легко поднял вверх, она положила ноги на его бедра и, когда он медленно вошел в воду, прижалась к нему. Он прикоснулся к ее губам, сначала мягко, потом более страстно.
Они шли вперед, подталкиваемые потоком воды. Свет луны позволял ей видеть оттенки страсти, пробегающей по его лицу. Энни безоглядно отвечала ему. И он наслаждался, она видела это. Она никогда не подозревала, как легко и просто отдаваться мудрым желаниям собственного тела.
Погружаясь глубже, он нагнулся приласкать губами ее грудь. Энни казалось, что она умрет от блаженства, когда он нежно прикусил сначала один сосок, а потом другой. Борясь с течением потока, она выпрямилась, поднявшись из воды. Жгучее желание уже невозможно было сдержать. Он приподнял ее, и, почти невесомые в потоке воды, они наконец соединились.
Энни задохнулась от восторга. Ее руки сжимали плечи Филиппа, она изогнулась, сливаясь с ним и отвечая на каждое его движение. Он жестоко впился в ее губы, и их языки сплелись, борясь и наслаждаясь встречей. Сердце Энни билось так часто и громко, что она едва слышала собственное хриплое, прерывистое дыхание. Или это было дыхание Филиппа? Она уже не понимала, где она, а где он. Вокруг был только жар. Обжигающий жар.
Быстрее и быстрее, он забирался все глубже и глубже. Она стонала, ощущая его. Наконец каменные стены отразили ее ликующий, страстный крик освобождения.
Энни очнулась уже на своей постели. Филипп, сидя рядом, растирал ей руки.
– Вы меня так испугали. Мы слишком увлеклись. Такое долгое купание в этом источнике, должно быть, утомительно для вас.
Она приподнялась и потрогала пробивающуюся на небритой щеке щетину. Нет, это был не сон. Значит, и то, что было в бассейне, тоже не сон. Ее тонкие пальцы, пробравшись в темные, блестящие волосы Филиппа, потянули его вниз.
– Попробуем повторить все снова?
