Сет вздохнул. Потянувшись, он просунул руку ей под спину и притянул к себе. Оливия прижалась к нему, положив голову на надежное, сильное плечо.
– Расскажи мне все, – попросил Сет. – Насколько я понял, после моего рассказа о самоубийстве твоей матери тебя мучают кошмары? Ты должна была сказать мне об этом.
– На самом деле, – проговорила Оливия, задумчиво водя пальцем по рельефным очертаниям его груди под золотистым покровом волос, – я впервые увидела этот жуткий сон еще до того, как что-то узнала. Он терзает меня с момента возвращения домой. И… И это еще не все. Во сне мама… Ты знаешь, это совсем не похоже на самоубийство. Кажется, будто кто-то затягивает ее под воду против ее воли. И каждый раз я вижу все новые и новые детали, все более отчетливые. Но каждый раз одно и то же. Она утонула не потому, что хотела покончить с собой.
– Гм-м, – протянул он, и это сподвигло Оливию рассказать ему все – о голосах, которые, казалось бы, зовут ее из глубины озера, о странной, доводящей до тошноты реакции на старые фотографии матери, даже о том лице в зеркале в ванной комнате Сары, которое так похоже на ее собственное, но все же чужое. Она не пропустила ни одной детали и, когда закончила рассказ, почувствовала облегчение.
Сет долго молчал, лежа рядом.
– Ну что, я, по-твоему, спятила? – спросила Оливия с вызовом. Настроение у нее улучшилось: наконец-то она освободилась от тяготящего душу камня. Хотя, если честно, есть и другой повод для хорошего настроения – она лежит в постели с Сетом, они провели вместе всю ночь, и теперь Сет целиком и полностью принадлежит ей. Теперь она готова принять любой вызов судьбы.
– Я бы сказал, что ты просто сильно травмирована, – медленно проговорил Сет. – Ливви, мне кажется, тебе следует с кем-нибудь поговорить об этом.
– Я только что все рассказала тебе. – В ее голосе слышалось недоумение.
Сет искоса взглянул на нее.
– Я имел в виду специалистов. Психиатра. Я считаю что смерть матери сильно тебя травмировала. Возвращение домой после долгих лет отсутствия могло дать толчок самым разным чувствам, которые ты подавляла годами.
Оливия на минуту задумалась.
– Ты считаешь, что дело именно в этом?
– Другого объяснения я не вижу.
Приподнявшись на локте, Оливия посмотрела на него.
– Ты не думаешь, что моя мать преследует меня, пытается объяснить, что ее смерть – это не самоубийство?
– Ливви, ты серьезно? – Сет смотрел на нее с нежностью и беспокойством.
– А духи? – не сдавалась она. – Я каждый раз чувствую их аромат после ночного кошмара. И это лицо в зеркале. Я… Я почти уверена, что это было лицо матери, а не мое.
– Я не почувствовал никакого запаха, Ливви. – Голос его звучал мягко.
Оливия поморщилась.
– Ты хочешь сказать, что это мое воображение?
– Я хочу сказать, что нужно с кем-нибудь посоветоваться. Попроси Чарли порекомендовать тебе хорошего специалиста.
– Сет?
– Что?
– Я рада, что сегодня, когда это случилось, ты был со мной. Это так ужасно – мучиться кошмарами из ночи в ночь и просыпаться здесь одной.
– Надо было бежать ко мне, в мою постель. – В его глазах сверкнули смешинки. – Уверяю, я бы тебя не выгнал.
– Я уже жалею, что не прибежала. Просто чтобы проверить твою реакцию. – Она улыбнулась.
– Малыш, поверь мне, ты можешь не сомневаться во мне. Я мечтал затащить тебя в постель с тех пор, как тебе стукнуло семнадцать, – признался Сет.
Оливия недоверчиво заглянула ему в глаза:
– Неправда.
– Я даже помню платье, которое было на тебе в ночь побега. Ярко-красное, с тоненькими бретельками и оборкой по подолу. Так и хотелось сорвать его с тебя.
– Как вульгарно! – сказала Оливия как бы с упреком, довольно улыбнувшись.
– Ну, когда я обнаружил, что ты крутишь любовь с этим пошляком Моррисоном, – как раз перед тем, как мы с тобой сцепились и ты залепила мне пощечину…
– Извини, – выдохнула Оливия с легким сожалением.
– Чего мне и вправду хотелось – так это поцеловать тебя. А еще точнее – затащить в свою постель. Я знал, что ты с ним спишь. – Последнюю фразу Сет произнес сердито.
– Жаль, что ты этого не сделал, – мягко проговорила она. – Я хочу сказать, не поцеловал и не затащил меня в постель в ту ночь. Это спасло бы нас обоих от многих неприятностей.
– Мне было уже двадцать восемь, а ты была своевольной девицей семнадцати лет. По закону мы могли бы быть вместе, но с точки зрения морали… К тому же ты относилась ко мне, как к старшему брату Если бы я коснулся тебя тогда, я был бы еще большим подонком, чем Морри-сон.
Оливия кинула на него быстрый взгляд:
– Я рада, что стала взрослой.
Она перекатилась на него, положила руки ему на грудь и уперлась в них подбородком. Его глаза, пристально вглядывающиеся в ее, стали темнеть, в них замерцал чувственный огонь.
– Я тоже, – сказал Сет.
Он обнял ее, перевернул на спину, навалившись на нее всем телом.
После этого они еще долгое время не могли ни о чем разговаривать.
Глава 48
На следующий день Оливия отвезла девочек в школу и подчинившись внезапному порыву, остановилась у дома, где размешался кабинет Чарли. В предложении Сета посоветоваться со специалистом был определенный смысл. Ей нужен хороший психиатр и, может быть, гипнотизер. Даже ясные, рациональные доводы Сета полностью не убедили ее в том, что мать не пытается подать ей знак из потустороннего мира. Возможно, гипнотизеру удастся погрузить ее в сон и извлечь ту информацию, которая исчезает при ее пробуждении. Оливию не оставляло чувство, что существуют еще детали, какой-то пласт информации, который ей не удается ухватить. Что-то ускользающее, до чего она, к своей великой досаде, никак не может дотянуться.
Кабинет Чарли располагался на Читимача-стрит, в одноэтажном кирпичном особняке. Он вымостил двор перед домом, укрепил вывеску «Чарли Вернон, доктор медицины» и указал приемные часы. Во всем же остальном особняк сохранял прежний вид обычного жилого дома.
Официально Чарли принимал с восьми тридцати утра, но, когда Оливия парковала свою машину, она поняла, что он уже на месте: его «Лексус» был припаркован отдельно, на специально отведенном для него месте. Оливия понадеялась на то, что Айры с помощниками нет поблизости – штраф за нарушение ей совсем ни к чему, – Оливия развернулась и въехала на стоянку. Выйдя из машины, она нервно пригладила волосы, одернула жакет и направилась к двери. Новый коричневый трикотажный жакет с широким поясом и обтягивающая юбка выигрышно подчеркивали ее фигуру – этот наряд она приобрела, помня о Сете и в надежде ему понравиться. Громко постучав, Оливия повернула ручку и оказалась в приемной.
