— А если бы сказал, разве ты провел бы меня через Тамесну?
Отец Мариаты так посмотрел на него, что все стало ясно и без ответа.
— Вот видишь!.. — засмеялся Росси. — Будем так говорить, я просто не счел нужным упомянуть про эту частность. Но со своим дядей я все обговорил, а он, как тебе известно, теперь умирает. Ты знаешь, что это означает для тебя, твоей сестры и всех близких родственников.
Усман все смотрел на Росси не отрываясь, пока тот не отвернулся.
— Я проделал долгий путь, чтобы найти свою дочь, — негромко, но уверенно сказал он. — Надеялся успеть отговорить ее от этой свадьбы. Если бы ты не упал с верблюда, когда мы пересекали границу, то наше путешествие завершилось бы еще вчера. Если бы ты постоянно не жаловался на неудобства, не просил то и дело останавливаться, чтобы дать отдохнуть своей нежной заднице и смазать ее какой-то мазью, от которой никакого толку, да подложить на седло еще подушек — женщина столько не наваливает! — мы приехали бы еще на день раньше. Теперь ты говоришь мне про какое-то там обручение, о котором я ничего не знал! Что касается верблюдов, этот вопрос решить легко, не стоило даже затевать переход через Тамесну. Ты можешь предъявлять претензии от имени Муссы, даже стать следующим вождем племени кель-базган, но Мариата — моя дочь. Если у тебя есть к ней какой-то интерес, ты должен предоставить это дело мне, и я устрою все так, как тому подобает быть.
Он шлепнул своего верблюда по макушке, и тот послушно опустился на колени. Потом отец спешился и направился туда, где стояли рядом и молча наблюдали за происходящим Амастан с Мариатой. Амастан все еще держал в руке винтовку, а Мариата сжимала старинный меч.
Не дойдя до них нескольких шагов, Усман склонил голову и произнес:
— Дочь моя.
— Да, отец.
Они не стали обниматься.
— Я думал, что оставил тебя в безопасности с тетушкой Дассин, но ты, похоже, поступила по-своему. Весть о твоей скорой свадьбе дошла до племени кель-базган только неделю назад, и я должен сказать, что твоя тетушка была очень недовольна.
— Оставаться с кель-базган для меня было небезопасно, отец, — твердо ответила Мариата. — Я решила покинуть их и отправилась сюда.
— О безопасности поговорим немного позже. Но по всему выходит, что ты улизнула от людей кель-базган, как тать в ночи, не сказав никому, куда отправилась. Я так понимаю, два верблюда пропали в это же самое время. Что ты на это скажешь?
Мариата поджала губы.
— Сейчас не время говорить о таких вещах. У меня были на то причины. Если ты узнаешь о них, то разгневаешься, но только не на меня. Пока я скажу одно: добро пожаловать на наш свадебный пир и тебе, и моим братьям, и всем, кто пришел с тобой. Будьте нашими дорогими гостями. Но Росси, сын Бахеди, сюда не зван, как и в любое другое место, где нахожусь я.
При этих словах Амастан резко повернул голову к ней.
— Росси?
Костяшки его пальцев, сжимающих винтовку, побелели.
Мариата положила ладонь ему на руку.
— Теперь еще не время. — Она повернулась к Усману. — Отец, это Амастан, сын Муссы, сын аменокаля и прекрасный, честный человек. Поэтому я не понимаю, почему тетушка должна быть недовольна моим выбором. Наверное, беда в том, что я не посоветовалась на этот счет с ней самой. Мы посылали гонцов во все концы торговых путей, чтобы сообщить об этом тебе, моим братьям и самым близким родственникам, но не получили от вас никакой весточки. Поэтому мне самой пришлось принимать решение выйти замуж за Амастана. Это было мое право.
Выслушав ее, Усман неторопливо кивнул и заметил:
— Таков древний обычай. Я это знаю. Но мир в наше время меняется слишком быстро, и старые обычаи за ним не поспевают. Скажу тебе прямо и откровенно, Мариата, я ничего не имею против человека, которого ты избрала, но хочу, чтобы ты отложила свою свадьбу и отправилась со мной. Наши люди теперь в опасности, и здесь больше, чем где бы то ни было еще. Поэтому я приехал, чтобы забрать тебя с собой туда, где ты поселишься постоянно и будешь в полной безопасности.
— Поселюсь постоянно? — Мариата смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— У меня теперь новая жена. Она живет в Тафилальте, это небольшой городок на юго-востоке Марокко. Я оставил дороги пустыни и решил поселиться там с ней. Мы с ее отцом организовали общий бизнес. Вы с братьями отправитесь со мной, и у нас начнется новая, куда более счастливая жизнь.
— Марокко?
Мариата с ужасом смотрела на отца, но тут вперед вышел Амастан.
— Я понимаю вашу заботу о благополучии дочери, но могу заверить вас, что теперь, когда мы поженились, это моя забота. Я душу свою положу ради этого.
— Но ведь это первая ночь после вашей свадьбы?
Голос, который вмешался в разговор, принадлежал Росси. Он прозвучал довольно спокойно, но белки его глаз налились кровью, а во взгляде метались искры.
Амастан признал, что это именно так.
Росси повернулся к Усману.
— Тогда ты не очень-то опоздал. Всем известно, что только на третью ночь брак считается законным! Отдайте безопасность вашей дочери в мои руки, господин мой. Вскоре я стану вождем, буду беречь и охранять ее жизнь, опираясь на все могущество Аира.
— Это прекрасное предложение, Росси, но я уже решил, что она отправится со мной в Тафилальт, — покачал головой Усман.
— Отец, без мужа я никуда не поеду.
Тут в разговор вступил еще один человек, амграр Рисса, сын Зейка.
Он обменялся с Усманом должными приветствиями, а потом заговорил как вождь народа кель-теггарт:
— Эти двое молодых людей поженились так, как положено по обычаю. Их сочетал марабу перед глазами всего племени. Амастан хороший человек. Я знаю его с детства и могу ручаться…
— А я знал его двенадцать лет перед тем, как он уехал в эту крысиную дыру, и могу сказать, что он жалкий червяк! — перебил его Росси.
— А ты всегда был хвастун и трус. Это может подтвердить каждый ребенок из вашего племени кель-базган! — прокричал в ответ Амастан.
Тогда Росси бросился на него и обеими руками изо всех сил толкнул в грудь. Амастан пошатнулся и чуть не упал.
Мариата прыгнула между ними и закричала:
— Прекратите! Как тебе не стыдно, Росси, сын Бахеди! Это моя свадьба. Теперь время праздновать и веселиться. Всякий, кто не хочет разделить с нами нашу радость, может уходить хоть прямо сейчас.
Амграр улыбнулся. Его хитрые, лукавые глаза сверкнули в свете костров.
Он обратился к Мариате, но все свое внимание сосредоточил на Росси, сыне Бахеди:
— Вряд ли сейчас возможно прогнать столь усталых путников, не предложив им своего гостеприимства, несмотря на то что материальные средства наши не столь велики, как у народа кель-базган. Я надеюсь, что наше селение придется вам по душе своей теплотой и удобствами, особенно в этот радостный день. Сердечно прошу вас, отложите в сторону ваши разногласия. Усман аг Хамид, твоя дочь законным порядком и по своей воле сочеталась браком с этим человеком, порадуйся же за нее. Росси, сын Бахеди, о твоих пропавших верблюдах мы поговорим завтра, но мне кажется, ты сам убедишься в том, что у нас, в этой, как ты говоришь, крысиной дыре, нет и не может быть прекрасных тибестийских мехари. Живем мы скудно, и верблюды у нас простые, обыкновенные, рабочие. Мы не можем позволить себе держать такие дорогие игрушки.
