— Передашь своим землякам, что больше грабить вас не буду, — сказал я шкиперу. — Уплываю воевать с сарацинами, и сюда больше не вернусь.
— Ну, раз на святое дело, тогда забирай, — произнес ирландец таким тоном, будто от его согласия хоть что-то зависело.
Я приказал налить ему кувшин португальского вина. У алкоголя есть чудесное свойство — размывает действительность, отчего она кажется не слишком мерзкой. И при этом способствует появлению новой мерзости.
Третий поход на Алкасер тоже стал неудачным. Осаду пришлось снять, потому что из-за жары началась эпидемия какой-то болезни. Судя по симптомам, дизентерии. К счастью, никто из моих родственников и друзей не погиб, хотя Алехандру, Карим, Нудд и Рис вернулись изрядно похудевшими и измученными. К моему возвращению они уже оклемались. Алехандру дома ждал сюрприз. Жена родила ему сразу двоих детей, сына и дочь. Вот тут-то и пригодились Беатрис ее большие сиськи. В эту эпоху даже знатные женщины сами кормили младенцев. Выращивание наследников считалось слишком ответственным делом, чтобы доверять его чужим сиськам.
Я перебрался с семьей в замок Мондегу. Пробыл там до наступления холодов. Перед возвращением в Лиссабон съездил в Коимбру по приглашению короля Афонсу. На этот раз был уверен, что вызвали меня не по поводу нападения вассалов так называемого императора Испании. И не ошибся. Альфонсо Испанский, вернувшись из похода, слег и скоропостижно умер в конце августа. Злые языки утверждали, что был отравлен. Не злые говорили, что он в жаркий день искупался в холодной горной реке и простудился. Остальное доделали врачи. Альфонсо разделил владения между сыновьями, так что больше не было императора, зато появились Санчо, король Кастилии, и Фернандо, король Леона. Объединять усилия они не собирались, а в одиночку тягаться с королем Португалии им было слабо́.
— В следующем году мы должны захватить Алкасер, — поставил меня в известность король Афонсу. — На этот раз ты должен пойти со мной в поход.
— А не лучше ли будет, если ты доверишь это мероприятие мне?! — предложил я. — Перед королем все спешат выслужиться, проявить себя, отчего страдает общее дело. Дай мне тысячи три солдат и человек пятьсот землекопов и плотников — и я захвачу для тебя Алкасер.
— Я не против, но боюсь, что возникнут трудности с тамплиерами, — сказал он.
— Никаких трудностей не будет, потому что помощь тамплиеров мне не нужна, — произнес я. — Хватит обычных кавалейру и пехотинцев. Лишь бы они были заинтересованы во взятии Алкасера.
— На три дня город будет ваш, — пообещал король. — Особо отличившиеся получат земли в окрестностях Алкасера, а ты — городские доходы.
Всю зиму я готовился к походу. По моим эскизам сделали новые осадные башни, тараны, щиты и осадные орудия. Карим, бывавший в Алкасере, рассказал мне все, что знал о городе. Поделился своими знаниями и Марк, которого неоднократно осаждал город.
В апреле я повел к Алкасеру войско в количестве около трех с половиной тысяч рыцарей, кавалейру, альмогаваров и пехотинцев. Пять сотен землекопов и плотников, которых я называл стройбатом, поплыли туда на моих бригантинах и королевских галерах вместе с орудиями и устройствами для осады.
Алкасер или, как его называли римляне, Салация располагался на холме на левом берегу реки Саду, милях в двадцати от ее впадения в океан. Его окружали десятиметровые каменные стены с прямоугольными башнями, которые были метра на три-четыре выше. Склоны холма, состоявшего из камня-песчаника, были сделаны отвесными. Только подходы к четырем воротам пологие. Надворотные башни были метров на пять выше стен и выступали вперед, с двух сторон ограждая проход к воротам. Тот, кто штурмовал ворота, оказывался под атакой с трех сторон. В него летели стрелы, камни, лился кипяток и горячее оливковое масло. Возле ворот во время предыдущих штурмов сгорели несколько осадных башен и множество таранов. По моему мнению, самым слабым местом была стена со стороны реки, не смотря на то, что ворот с этой стороны не было, а холм был выше и круче. На ней куртины — отрезки между башнями — длиннее, потому что штурма с этой стороны не ждут. Жаль, что провалилась ночная вылазка, возглавляемая Нуддом. Теперь по ночам здесь будут усиленные караулы. Но главного удара с приречной стороны все равно не ждут. Все предыдущие разы город штурмовали с противоположной стороны, где холм ниже и находятся двое ворот. Между холмом и рекой имелся пляжик из мелкой гальки, смешанной с песком. Вода в реке уже начала спадать, увеличивая его. Там и выгрузили с судов большую часть щитов, бревен, досок и шанцевого инструмента. Осадные орудия, башни, тараны и остальной инвентарь, как и в предыдущие разы, перенесли к противоположной стене и начали там собирать.
Под обстрелом алкасерцев землекопы, плотники и пехотинцы возвели заградительные сооружения вокруг всего города, в том числе и на берегу реки. Это было в новинку, поэтому горожане первое время не обстреливали из катапульт и баллист работавших там. Может быть, потому, что на приречных башнях просто не было метательных орудий. Потом их, видимо, перетащили с других башен. Первое время обстрел сильно досаждал землекопам и плотникам. Рабочие и солдаты соорудили на берегу за ограждением три деревянные башни, которые были высотой до основания стен. На башнях постоянно дежурили валлийские лучники и обстреливали защитников города, чтобы не мешали работать трем бригадам проходчиков, которые пробивали наклонные штольни к основанию приречной стены города. Из выбранного камня и привезенного грунта насыпали пологие подходы к стене. Алкасерцы делали вылазки днем и ночью, пытаясь помешать этим работам, но каждый раз получали достойный отпор. После чего оставили проходчиков в покое, решив, что это отвлекающий маневр, а главный удар будет нанесен с противоположной стороны. Там ведь находилась большая часть армии, собирались осадные башни и тараны, насыпались новые подходы к городским стенам. Оттуда велся постоянный обстрел города из катапульт и баллист.
На подготовку штурма ушло два месяца. Все это время мои солдаты больше копали и строили, чем воевали. Если бы осада Алкасера была первой, уже бы начали роптать и всячески отлынивать от работ. Но многие были здесь уже в четвертый раз и помнили, сколько людей полегло бестолку в предыдущие. Первые две штольни были готовы на неделю раньше, а с третьей вышла заминка, потому что попали на скальный грунт. Я приказал ждать, пока будут готовы все три. За это время из первых двух были прорублены дополнительные вентиляционные каналы ближе к городским стенам. Меня заверили, что так будет лучше тяга. Гореть будут солома и дровами, обильно политые оливковым маслом, которыми заполнили камеры под стеной.
В ночь на двадцать четвертое июня в приречный лагерь были незаметно переброшены дополнительные войска с лестницами. Около пятисот солдаты спрятались в шалашах и хибарках проходчиков, которых перевели на место солдат. Я тоже находился на берегу реки вместе с кузенами, Каримом, Алехандру, Луишом и братьями Фатимы. Осаждавшими с противоположной стороны командовал рыцарь Марк.
Утром запели трубы, призывая к бою. Под командованием Марка сотни солдат и рабочих начали двигаться к городским стенам, неся лестницы и толкая осадные башни и тараны на колесах. Наступали очень медленно, с продолжительными остановками. В это время с приречной стороны без шума, не привлекая внимание, зажгли солому и дрова в камерах под стеной. Из вентиляционных каналов повалил синевато-белый дымок. Затем он стал гуще и темнее. Клубы дыма поднимались выше куртин, временами скрывая части их. Шло время, но с приречной стеной ничего не происходило.
