— Испанцы всех перебили. Избавили от лишней канители. У большинства были такие раны, что они вряд ли бы выжили. А тех, кто выжил, судили бы и все равно казнили.
— Алькальд сказал мне, что голову Уотлинга носили по городу, насадив на кол.
— Почтенные жители Арики превратили все в настоящий праздник. В фиесту. Пляски на улицах, костры, хвастливые письма вице-королю и королевскому двору в Мадриде, в которых они расписывали, как победили пиратов. Конечно же, численность нападавших преувеличили. По их утверждениям выходило, что тех было раза в четыре больше, чем на самом деле.
Упоминание о кострах всколыхнуло нечто в памяти Гектора.
— Когда мы отступили из Арики, испанцы зажгли два белых дыма, условный сигнал для наших лодок. Мы подумали, что кого-то, наверное, боцмана Дуилла, пытками заставили выдать сигнал. Из-за этого наши лодки чуть не заплыли в гавань, где их должны были уничтожить. Что же произошло на самом деле?
Возникла небольшая заминка перед тем, как Фосетт ответил, и Гектор подметил что врач, отвечая, не смотрит ему в глаза.
— Не знаю, откуда испанцы получили сведения о сигнале. О судьбе Дуилла мне ничего не известно. Я даже трупа его не видел. Он попросту исчез.
В это мгновение появился судебный пристав, он нес большой кувшин с водой, несколько кусков хлеба, сушеную рыбу и оливки. Гектор с благодарностью припал к кувшину, потом наклонился и вылил остатки воды себе на голову, плечи и шею. Он почувствовал себя получше, хотя был совсем не прочь залезть в лохань с горячей водой и как следует помыться. Он сел прямо, уставился на Фосетта и ждал, пока тот вновь коснется темы, которая, как уже догадывался Гектор, и была главной причиной его визита.
— Линч, не торопись слишком сурово судить меня. Я отправился в Южное море, чтобы стать богатым, получить свою долю сокровищ этой земли. Я не отказался от своего честолюбивого замысла. Просто решил заработать богатство честным трудом, а не добывать его под дулом пистолета. Я пользуюсь своими знаниями, лечу людей. Они страдают от лихорадки, у них болеют дети, кому-то нужна помощь при родах. Неужели помощь им не заслуживает добрых слов?
— Значит, вы предлагаете, чтобы я поступил так же?
— А почему нет? Можешь поселиться тут и вести весьма приятную жизнь. Ты хорошо говоришь по-испански, и через год-другой найдешь себе жену. А там и детишками обзаведешься, станешь растить их в уюте и спокойствии.
На миг мысль о Марии пронеслась в голове Гектора, но он отогнал ее подальше.
— И для этого я должен предать Шарпа и «роту»? — Юноша не добавил, что, по его убеждению, именно так и поступил Фосетт в Арике.
— Ты ничего Шарпу не должен. На твоем месте он поступил бы именно так. Он всегда заботится только о себе, прежде всего — о себе.
— А остальные на «Троице»? Как с ними быть?
— Понимаю, у тебя друзья на борту. Гарпунер Дан, Жак-француз и тот великан Изреель. Вполне возможно, что алькальд дон Фернандо согласится отпустить их на свободу в обмен на твое сотрудничество.
— Мое сотрудничество… в чем?
— В том, чтобы устроить засаду там, куда «Троицу» можно заманить в ловушку, где ее будут поджидать мощные испанские корабли.
Гектор опустил взор, разглядывая пол. Для себя он уже все решил. Именно упоминание о Изрееле определило его решение. Он вспомнил день, когда Шарп обманул Изрееля, вынудив того выстрелить из пистолета в безобидного испанского священника. Захваченных тогда на «Троице» испанцев уже освободили или обменяли, и они наверняка сообщили о злодейском преступлении властям. Если Изреель когда-либо предстанет перед испанским трибуналом, его безусловно осудят на мучительную смерть, сколько бы Гектор ни выступал в его защиту.
Юноша поднял голову и посмотрел на стоявшего в дверном проеме Фосетта.
— Я предпочту продолжить свою миссию, — негромко произнес он.
Судя по выражению его лица, Фосетт нисколько не удивился.
— Так и думал, что ты это скажешь, — промолвил он. — Как-то я сказал Смитону, что ты ведешь себя, как человек, который всегда поступает по собственному усмотрению, ни от кого не завися, пусть даже это означает, что ты идешь не в ногу с прочими. Я передам дону Фернандо, каково твое решение. Что будет дальше с тобой, решать ему и совету. А я попрошу здешний караул, чтобы тебе дали как следует помыться. От тебя воняет хуже, чем от этой темницы.
* * *
Фосетт сдержал слово: во второй половине дня за Гектором явились сержант-ветеран и два солдата, они отвели его в заднюю часть здания суда, к насосу, и дожидались юношу, пока тот умывался. Затем Гектора, который чувствовал себя не столь грязным, хотя и все равно растрепанным, отвели в ту же комнату, что и прежде. На сей раз алькальд дон Фернандо был не один. К правому углу письменного стола судьи приставили еще один стол, за которым расположился мужчина с худым лицом; глаза его прятались за тяжелыми веками, а вид у него был аскетический, что подчеркивали высокий лоб и редеющие волосы над ним. На незнакомце были черные одежды стряпчего, а на столе перед ним лежали чистые листы бумаги и перо. Посмотрев вокруг, Гектор не увидел ни секретаря, ни другой канцелярской сошки, и их отсутствие на миг придало ему надежду. Какое бы решение ни будет принято на этой встрече, знать о нем будут единицы. Даже сержанту и караулу приказали покинуть комнату.
Но в ней находился еще один человек, чье обветренное лицо Гектор узнал сразу. Возле стола чиновника в черном сидел не кто иной, как капитан Франсиско де Перальта, которого Гектор в последний раз видел на пляже у Ла-Серены.
— Полагаю, «капитан дель навьо» тебе знаком. Он присутствует здесь в качестве эксперта, — начал алькальд. Его взгляд быстро скользнул в сторону облаченного в черное юриста. — Дон Рамиро — прокурор его величества. В этом качестве он представляет здесь аудьенсию.
Человек в облачении стряпчего коротко, едва заметно кивнул.
Гектор уже отметил почти неуловимое изменение в поведении алькальда. Дон Фернандо был не столь злобно-агрессивен, как раньше. Враждебность его никуда не девалась, клокоча под внешней сдержанностью, однако судья держал в узде обуревавшие его чувства.
Алькальд обратился к прокурору со вступительным замечанием.
— Этот молодой человек доставил предложение от главаря пиратской банды, действующей в этой акватории. Вас уже ознакомили с рядом совершенных ею чудовищных преступлений. Недавно они захватили торговое судно «Санто-Росарио». Главарь пиратов предлагает вернуть корабль, пассажиров и уцелевших членов экипажа в обмен на шкиперское имущество и услуги лоцмана, который мог бы помочь пиратам покинуть наши воды.
Алькальд взял лежавший на столе лист пергамента, потряс им в воздухе.
— Вот письменные показания, данные пассажиром с «Санто-Росарио». В них описаны не вызванное никаким враждебным действием нападение на корабль, жестокое убийство капитана, захват судна и его разграбление. Также здесь утверждается, что те, кто уцелел после нападения, живы и здоровы.
