Он вытащил артефакт из сейфа; шар оказался тяжелее, чем выглядел. Когда он вбежал в комнату, здесь уже было холодно, но сейчас стало стремительно холодать. Где женщина-призрак? Наверное, поджидает его за дверью…
Сет бросился к окну и рывком снял ставни. Что делать? Прыгать с третьего этажа? В отчаянии Сет принялся нажимать на шаре все кнопки подряд.
И вдруг оказалось, что он в комнате уже не один!
Перед ним появился высокий усач в белой рубашке с закатанными рукавами, серых брюках с подтяжками и черных сапогах. Он был сравнительно молод и крепко сложен. Сет сразу же узнал его по фотографиям. Это был Пэттон Берджесс.
— Более юного взломщика сейфов я в жизни не видел! — дружелюбно сказал Пэттон. Потом его голос изменился: — Что происходит?
Дверь в комнату распахнулась. На пороге зависла женщина-призрак. Лоб Пэттона покрылся испариной, он попробовал повернуться, но его тело лишь слабо дернулось. Сет взял его за руку, и Пэттон повернулся к призраку лицом:
— Здравствуй, Эфира!
Призрак отпрянул.
— Что с тобой случилось? — Пэттон пятился к окну, не выпуская руки Сета. — По-моему, тьма всегда закручивается спиралью вниз…
— Крыши здесь нет, — предупредил Сет.
Развернувшись, Пэттон вскочил на подоконник. Выпустив руку Сета, он прыгнул, но не вниз, а вверх, и ухватился за карниз. Подтянувшись, он очутился наверху и протянул руку:
— Залезай!
Эфира бесшумно плыла по комнате; на лице застыла ярость, в воздухе развевались черные ленты. Она приближалась к Сету. Сжав шар в руке и слепо доверившись Пэттону, он взобрался на подоконник, протянул свободную руку и оттолкнулся ногами. Пэттон крепко схватил его за запястье и вытянул на крышу.
— Нам надо выбираться отсюда, — сказал Сет.
— Кто ты такой?
— Внук хранителя. «Дивное» на грани гибели!
Пэттон побежал по крыше; под его сапогами трескалась старая черепица. Сет старался не отставать. Пэттон подбежал к краю, рядом с которым росло высокое дерево. Неужели хочет на него прыгнуть?
Не останавливаясь, Пэттон прыгнул с крыши и ухватился за ближайший к нему сук. Под его тяжестью сук прогнулся и сломался. Выпустив его, Пэттон ухватился за нижний сук и сел на него верхом. Потом, отталкиваясь руками, пополз к стволу.
— Бросай мне хронометр!
— Хотите, чтобы я прыгал?
— Когда нет другого выхода, приходится прыгать и надеяться, что все получится. Бросай!
Сет бросил Пэттону шар, тот ловко поймал его одной рукой.
— Куда лучше прыгать?
— Левее того места, куда прыгал я, — посоветовал Пэттон. — Видишь? Тебе я оставил ветку покрепче.
Ветка находилась на пять или шесть футов ниже крыши, и до нее было футов десять… Что будет, если он промахнется? Сет живо представил, как срывается, обдирает руки о кору и летит вниз…
— Не думай! — приказал Пэттон. — Разбегись как следует и прыгай. Сверху все кажется страшнее, чем на самом деле. Здесь любой справится!
Сет посмотрел на землю внизу. Падение с такой высоты означало почти неминуемую смерть. Он отступил на несколько шагов; под ногами скрипнула черепица.
Оглянувшись через плечо, он увидел, что женщина-призрак плывет к нему над крышей. Страх придал ему сил. Он разбежался и прыгнул. Падая, ухитрился уцепиться за ветку руками. Конечно, ободрал кожу, но удержался. Ветка прогнулась и закачалась под его тяжестью, но выдержала.
Как раньше Пэттон, Сет осторожно стал придвигаться к стволу, подтягиваясь на руках. Пэттон уже спускался на землю. Сет, не раздумывая, последовал за ним, думая лишь о призраке над головой. Внизу веток не было; он разжал руки и полетел вниз. Пэттон его поймал.
— Знаешь, как выбраться отсюда? — спросил Пэттон.
— Хьюго, — сказал Сет. — Голем!
— Веди!
Они побежали по двору. Оглянувшись, Сет больше не увидел Эфиры.
— Куда она делась?
— Эфира не любит солнечный свет, — объяснил Пэттон. — Если она выбирается на крышу, то испытывает боль. Двигается она довольно медленно, а сейчас еще более подавлена, чем всегда… Она ведь знает, что ей нас не поймать — во всяком случае, если она погонится за нами. Ты знаешь ее историю?
— А вы знаете упыря, который жил в роще, в долине Четырех холмов?
Пэттон смерил мальчика удивленным взглядом:
— Вообще-то знаю.
— Мы считаем, что демон Курисок завладел гвоздем, который придавал упырю силы.
— Как упырь лишился гвоздя?
Они добрались до фургона и влезли в него.
— Вперед, Хьюго! — тяжело дыша, приказал Сет. — Как можно быстрее вези нас к озеру! — Фургон загрохотал по мощеной дороге. Увидев сумку со взрывпорошком, Сет поспешил набрать горсть и протянул сумку Пэттону. — Вообще-то гвоздь выдернул я.
— Ты?! — изумился Пэттон. — Как?
— Клещами… Ну и еще мне помогло зелье храбрости.
Пэттон наградил Сета широкой улыбкой:
— По-моему, мы с тобой подружимся!
— Следите за темными созданиями, — инструктировал Сет. — Каким-то образом Курисок вселился в женщину-призрака… Гвоздь тоже играет какую-то роль, но я не знаю какую. В общем, в «Дивном» сейчас разыгралась странная эпидемия: светлые создания становятся темными. У нас появились темные феи, гномы, сатиры, дриады, кентавры, домовые — кого только нет. Если же тьма накрывает людей, они превращаются в тени.
Пэттон радостно заулыбался:
— Похоже, я очутился в более опасном месте, чем рассчитывал!
— Кстати, — опомнился Сет, — как вы-то здесь очутились? Кстати, вы сейчас еще не старый…
— Хронометр — один из артефактов. Он обладает властью над временем. Никто не знает всей его силы. Мне удалось изучить лишь малую толику того, на что он способен. Я нажал на Хронометре одну кнопку, зная, что, когда кнопку снова нажмут, я окажусь именно в том времени и останусь там на три дня. Должно быть, нужную кнопку нажал ты и освободил меня.
— Ничего себе! — ахнул Сет.
— Кнопку я нажал из предосторожности, мне очень важно было сохранить артефакт. Я подумал: если артефактом когда-нибудь завладеет вор, преступник рано или поздно нажмет кнопку, и тогда я смогу снова украсть Хронометр. Я и не мечтал, что окажусь в таком положении!
— Мой дедушка Соренсон превратился в тень. И бабушка тоже. Все, кроме моей сестры, Кендры.
— Зачем мы едем к озеру?
— Дом захватили темные домовые. А озеро отталкивает все темное.
— Правильно. Там же святилище! — Пэттон задумался и нерешительно спросил: — А как Лина? Она уже скончалась?
— Нет. Она снова стала наядой.
