В первый раз Венера опустила глаза.
– Мне жаль, что так получилось. Я была против этого.
– Может, будете настолько любезны и объясните, почему ваш брат был так заинтересован в моей смерти.
С отсутствующим видом Венера помассировала запястья со следами веревок.
– Уверена, вы знаете почему, сэр Гавейн.
– Предпочел бы услышать ваше мнение.
Она снова подняла глаза и спокойно посмотрела на него:
– Все просто. Мы ненавидели вас. Мы ненавидели «хранителей», но больше всего – вас, сэр Гавейн. Мы были детьми, когда вы убили наших родителей. Вы забрали у нас все: семью, будущее, невинность.
Пожилой господин вздохнул:
– Сожалею, что ваши родители погибли, мадам Венера. Но все происходило совсем не так.
В ответ Венера улыбнулась без тени юмора.
– Да, лорд Торн рассказал мне. Предположительно отец убил мать, после того как взял нас в заложники. Он отказался сдаться, чтобы не быть повешенным за измену. – Она покачала головой. – Простите, но в это трудно поверить.
– Тем не менее это правда. Вы ведь были ребенком в то время, и можно представить, как вы переосмыслили события. Но пожалуйста, продолжайте. Вы остановились на том, что ваш брат ненавидел меня и вы разделяли его ненависть.
– Кроме Томаса, у меня никого не было из родных. Я готова была следовать за ним на край света.
– Когда ему пришла мысль уничтожить Общество?
– Всю жизнь он стремился раскрыть ваши имена. Но только четыре года назад, когда вы приехали в Лондон, он узнал в вас того, кто руководил рейдом, в котором погибли родители. Потом ваш другой враг – француз – сказал ему, что вы принадлежите к «хранителям». А потом Томас нанял французских агентов, чтобы выяснить все, что можно, о «хранителях»: где вы располагаетесь, как функционируете, степень вашей уязвимости.
Сэр Гавейн сидел в тяжелой задумчивости.
– Расскажите мне об этих французских агентах. Они наверняка были бонапартистами?
– Да. Несколько высокопоставленных представителей самого Наполеона. Они ничуть не меньше моего брата желали вас уничтожить.
– Как вы втянули в ваши сети Натаниеля Лансфорда?
Венера опустила глаза.
– Он случайно увидел Томаса в компании с французским агентом и стал присматриваться к нему. Очень скоро Натаниель понял, что брат действует заодно с французами, и решил собрать улики, чтобы арестовать его.
– Значит, поэтому ваш брат решил убрать его?
– Да, – едва шепнула Венера.
– А какова была ваша роль во всем этом?
– Вот-вот, расскажите всем, – не удержался Торн. Он в изнеможении привалился к стенке, но голос его был тверд. – Поведайте сэру Гавейну, что вы рассказали мне по дороге сюда.
Венера вяло пожала плечами, но затем выпрямилась, словно подкрепляя свое желание признать вину.
– У меня было задание соблазнить Натаниеля. Выведать все, что можно, о «хранителях». Мне жаль, что пришлось сыграть на его добром чувстве ко мне.
– И что вам удалось выведать?
Она бесстрашно посмотрела в глаза сэру Гавейну:
– Я уговорила его рассказать про Кирену и про работу на министерство иностранных дел. Он думал, что может поделиться со мной этой информацией, потому что не знал, что Томас – мой брат. А потом Томас совершил ошибку: два раза за одну неделю пришел ко мне в клуб. Натаниель подумал, что мы с Томасом – любовники, что я с ним заодно и продаю секреты французам. Он отправился вслед за Томасом в Суссекс и обнаружил, что мой брат предатель. Через два дня, когда Натаниель вернулся в Лондон, Томас вызвал его на встречу и убил. – У нее задрожал голос. – Для меня его смерть была трагедией. Отчасти я винила себя. Я должна была знать, как поведет себя Томас, если его загнать в угол. – Обернувшись к Диане, она печально посмотрела на нее: – Мне правда очень и очень жаль. Натаниель любил вас и всегда прекрасно о вас отзывался.
Слезы подступили к горлу, стоило Диане вспомнить кузена. Она не успела ответить, потому что снова вмешался Торн:
– Неужели вы не предполагали, что ваш брат убьет Натаниеля?
– Нет, – ответила Венера. – Иначе я попыталась бы остановить его, если бы знала правду.
– Однако совсем недавно он приказал вашим лакеям убить меня. Тогда жертвой чуть не стала Диана.
Венера вздрогнула.
– Да, знаю. И очень мучилась из-за этого. Но в тот момент я уже не могла влиять на брата. Он был ослеплен ненавистью и не воспринимал никаких разумных доводов. – Венера обратилась к баронету: – Я не собираюсь оправдываться, сэр Гавейн. Я желала вам погибели. Но настал момент, все изменилось, и я не смогла заниматься тем же самым.
– Так что же изменилось? – вежливо осведомился баронет.
– Я поняла, как много пролито крови. Стала невыносимой мысль, что кто-нибудь еще погибнет, как Натаниель Лансфорд.
– Вы отдаете себе отчет, что признаетесь в измене, мадам? Для вас можно потребовать повешения.
– Нет! – не раздумывая воскликнула Диана и прикусила язык, увидев, как вся компания уставилась на нее. – Простите меня, сэр Гавейн, но я хорошо узнала Венеру за эти несколько месяцев. Она совсем не воплощение дьявола, как, например, ее брат. Не верю, что она заслуживает казни. Осмелюсь предположить, что в такой ситуации каждый из нас действовал бы точно так же. Вы тоже взяли бы сторону своего брата против тех, кто убил ваших родителей. Пожалуйста… Неужели вы думаете, что ее страданий недостаточно?
Сэр Гавейн задумался в ответ на такую страстную мольбу.
– Вопрос в том… – Он тихо обратился к Венере: – Вопрос в том, можно ли будет доверять вам в будущем?
– Можно, – порывисто откликнулась она. – Клянусь вам. Если дадите шанс, я докажу.
– Конечно, повешению есть альтернативы. Можно сослать вас на какой-нибудь отдаленный остров, где будете жить под надзором «хранителей».
– Или отправить назад в Лондон, чтобы она работала на нас, – вмешался Торн.
Сэр Гавейн сухо осведомился:
– Вы предлагаете, чтобы я взял ее на работу в министерстве иностранных дел?
– Совершенно верно. Она много знает про нас.
– Мистер Йейтс, а вы что думаете?
Йейтс ответил с большой неохотой:
– Мне кажется, стоит рискнуть. Она же попыталась остановить брата.
Сэр Гавейн снова обратился к Венере:
– Хорошо. Но сможете ли вы честно работать на человека, которого так долго презирали?
Венера вздрогнула от его слов, но после небольшой паузы тихо ответила:
