Я провел ладонью вдоль гладкого корпуса. Кожу оцарапали острые края, палец провалился в небольшую выемку – разбитая кабина… Я застыл, отбросил игрушку и осмотрелся. Дом! Тот самый, из детства! Ошибки нет. Вот знакомые деревья, цветник и песочница. А эти сараи излазил вдоль и поперек в поисках чего-нибудь интересненького. Но как? Каким образом?.. Помню, что говорили родственники – после смерти деда и бабули дом разрушили, на его месте выстроили сельский магазин.
– Твою мать! – прохрипел я.
Обессиленный упал на колени и потряс головой. В мозгу совместились неровные края хитрой головоломки, картинка стала полной, завершенной. Я осознал насколько ущербен. Тогда на Лестнице разум восстановился не полностью. Недоставало важных воспоминаний. Я забыл, что являюсь носителем Старшего Тотема. Даже о колдуне и волшебнице подумал вскользь. А образ Козерога? Похоже, мудрое подсознание выдало на гора тот самый узелок или кнопку «reset» в виде знакомого рисунка. Мозг зацепился за спасительный якорь, смог включиться в работу. Знак вытаскивал из передряг, заставлял думать, анализировать, встряхивал затуманенный разум. Но в той пещере я увидел чудовище, а не персонификацию своей силы. Ведь не зря выбросило именно туда… А демон? Как я мог забыть? Был и другой сон, где видел монстра. Меня пленил не кто иной, как Платон Варламович, академик и колдун в одном лице. Сомнений нет, я попал в кошмарный сон. Очень реалистичный, почти живой, но лишь сон. Проснуться не могу, держит колдовство. И кто знает, каких частей «меня» еще не хватает?.. Да… Я чувствую пустые куски в душе и разуме. Их надо заполнить. Тогда смогу победить, разорвать паутину злой магии…
Прислушавшись к внутреннему голосу, я поднялся и направился по дорожке мимо дома. Обогнул сараи и вышел в сад. Под ногами зашелестел толстый ковер опавших листьев, стопы проваливались в мягкую взрыхленную почву. Темно и страшно, чем-то похоже на кладбище. Взгляд выхватывал картинки кусками… Клумба с засохшими почерневшими розами. Грядка с переплетением нитей и побегов, похожих на грязную проволоку – когда-то тут росли огурцы. Покосившийся забор и устрашающе-белые силуэты деревьев. Голые скелеты ветвей тянули искореженные пальцы к черному небу. Луна присела отдохнуть на верхушке знакомой вишни.
Сердце трепыхнулось, словно пойманная птица. Я услышал звонкий детский голос. Он то возвышался и летел к небу лишенному звезд, то затихал, превращался в невнятное бормотание. Ребенок разговаривал сам с собой, иногда пел и заливисто смеялся… Я задрожал и закусил губу, но боли не ощутил. Этот голос жил в моей памяти и порой наполнял душу светлой грустью. Но чаще просто спал под тяжким грузом более поздних воспоминаний…
Я медленно подошел к дереву. Мальчик сидел на развилке веток, болтал ногами. Голос парнишки стал тише. Наконец умолк совсем, и я ощутил взгляд. Будто легкий ветерок скользнул по лицу, обежал руки, плечи и грудь, вернулся обратно. Мысли вышибло порывом ледяного ветра. Холод сковал руки и ноги, добрался до горячего сердца и превратил в айсберг. Я задушено охнул и едва не упал на колени. Но усилием воли удержал рассудок на грани, не позволил инстинктам и страхам взять верх.
Бледные губы мальчика растянулись в усмешке, обнажились ряды маленьких и острых как у ножовки зубов.
– Привет! Я ждал тебя.
Лунный свет окружал маленькое тело серебристым сиянием, выхватывал из темноты черты по-детски пухлого лица, взъерошенные светлые волосы. Он походил на обычного ребенка, но не был им. Вместо глаз – две аккуратно пришитые цветными нитками пуговицы. Одна большая и блестящая, с четырьмя дырочками. Вторая поменьше, черная, с двумя отверстиями – такие, как правило, висят на брюках. Ноги деревянные, аккуратно оструганные и окрашенные в телесный цвет. При движении в коленках раздавался отчетливый скрип, блестели головки небольших болтов.
Страх отхлынул, оставил после себя пустоту. Язык онемел, подчиняться не желал. Я прокашлялся, извлек из горла звук и заставил губы изогнуться в нужное положение. Осторожно сказал:
– Здравствуй… Но как?..
– Я знал, что ты придешь, – отвел мальчик раньше, чем я успел задать вопрос. – Рано или поздно… Ты не мог не явиться. И ты успел…
– Успел к чему? – спросил я. – И кто ты такой?
– Он идет за тобой по пятам, – загадочно сказал малец. Засопел, понюхал воздух. – Тебе удалось немного оторваться, но он совсем близко. У нас мало времени, я не смогу ответить на все твои вопросы. Поэтому спрашивай только то, что тебя действительно интересует. Поторопись!
Существо поболтало ногами, устроилось поудобнее. Ноздри по-волчьи дергались, ловили запахи, разноцветные пуговицы глаз слепо шарили в пространстве. Но я знал – оно видит меня так же хорошо, как и я его. Язык не поворачивался назвать мальчиком, слишком уж необычно и страшно выглядело. Не человек, а кошмарное подобие, гротескная кукла.
– Это сон? – спросил я и сделал широкий жест рукой.
– Да, – ответило существо, звонко и беззлобно хихикнуло. – Всего-навсего… Но учти, порой сны гораздо хуже реальности. Ты и сам ощутил. Тут можно умереть или заблудиться, навеки стать узником. Дорога Сна туманна и призрачна, строится на обмане, химерах и безумстве. Она простирается бесконечно далеко, и говорят, ведет к иным мирам. Однако надо быть очень сильным, чтобы не завязнуть как в болоте, дойти и увидеть светила чужих реальностей. Тебе это пока не подвластно…
– Что Ему нужно? – перебил я.
– Ты, – сказал мальчик, ласково провел ладонью по гладкой древесине. – Конечно же, ты… Он Мастер Снов, властелин туманного мира. И мы подчиняемся ему, призваны служить. Лишь затянув тебя в глубины Дороги, опутав ложными видениями и мыслями, он сможет отобрать силу. Но хозяин не рассчитал. Наряду с его снами обрели плоть и твои. Потому ты можешь скрываться. Но бегать бесконечно нельзя, ты слабеешь с каждой минутой. Еще немного и он одержит победу…
Существо умолкло, вновь дробно и радостно засмеялось. Подняло голову к небу и посмотрело на луну, замурлыкало детскую песенку. Я с неприязнью посмотрел на острые пилообразные зубы и передернул плечами. Персонаж фильма ужасов. Да и глаза-пуговицы… Брр… Облик мальчика внушал слепой и безотчетный страх. Я не знал, стоит ли верить… этому.
– Ясно, – кивнул я. Затаил дыхание и задал самый важный вопрос: – Как мне выбраться?
Мальчик перестал петь. Резко повернул голову и вперил в меня слепой взгляд. Долго внимательно рассматривал, изучал. Бледное лицо искривилось в гримасе страдания. Но тут же разгладилось, снова приняло беззаботно-веселое выражение.
– Найди себя, – сказало существо. – Найди… Ты знаешь, где искать, прислушайся к интуиции. И скажи мне…
Долгих несколько секунд я смотрел в разноцветные пуговки. В кусках пластмассы не отражалось ни единой эмоции. Глаза – зеркало души. А если нет глаз, то где остальное?.. Но он прав, я знал уже довольно давно, но просто боялся. Нет ничего страшнее для человека, чем он сам. И каждый из нас старается поменьше заглядывать вглубь темных и потаенных закоулков души. Там может скрываться то, чего видеть совсем не хочется. Одни стараются быть белыми и пушистыми как плюшевые зайчики, другие злобными и жестокими. Но если пробить броню, маску лживых поверхностных эмоций, то откроются неизведанные глубины. И мы боимся того, что может всплыть на поверхность, боимся собственных душ.
