В девять сорок Мерсер остановился в зоне запрещенной стоянки перед длинным зданием Американ Эйрлайнс. Я вновь связалась с тем человеком, и тот сообщил нам, что находится в терминале А. Выходы на Лондон и Париж располагались в терминале С, в пятидесяти ярдах друг от друга.
Мы сразу же разделились и осторожно вошли внутрь: Хьюго Масуана наверняка поджидал сразу двоих детективов – нас мог описать отец.
Проходя мимо Мерсера, я проговорила едва слышно:
– Проверю клуб «Адмирале», может, он там.
Мерсер свернул в главный вестибюль, двигаясь в сторону зоны контроля.
Я поднялась ступенями до клуба и улыбнулась хозяйке – та уже собиралась меня остановить и потребовать удостоверение личности. Однако в обеих сторонах помещения находилось всего лишь человек пять порядком измятых бизнес-пассажиров, ожидающих ночные рейсы.
Тут диктор объявил: «Завершается посадка на рейс Американ 605 до Парижа, в аэропорт де Голля», – и почти сразу у меня зазвонил телефон.
Звонил наш человек и сообщил, что Масуана только что купил электронный билет и зарегистрировался на Американ Эйрлайнс 605. Я бросилась вниз по лестнице, потом вверх, к зоне контроля. Около нее сидел Хьюго Масуана – на пластиковом стуле рядом с аппаратом контроля ручной клади. В костюме, но уже без ботинок. Он уже прошел контроль. Протягивал руку, собираясь достать башмаки и снова натянуть их.
Скорее всего, детектив хотел предупредить охрану, что он является полицейским, у него оружие, может сработать металлоискатель – но контролер, выбросив руку вперед, мгновенно упер ладонь Мерсеру в грудь.
Хьюго заметил сумятицу и понял, что Мерсер здесь неспроста. Вскочив со стула, бросил ботинки и побежал к воротам.
Где же эти портовые полицейские?! Ни одного из них не было видно. Оставалось надеяться, что они ждали у выхода на посадку.
Я подбежала к Мерсеру, он уже держал значок в руке.
– Это из-за чертова пистолета, Алекс. Он не пропустит меня с оружием.
На секунду меня парализовали абсурд действий контролера и бюрократические требования, которыми тот руководствовался. Вероятно, кому-то можно было позвонить, чтобы решить проблему, но время будет упущено. Отшатнувшись от Мерсера, я пробежала через раму металлоискателя.
Взвыла тревога. Это могли быть мои золотые часы, пряжка на ремне или металл на бюстгальтере. Я продолжала бежать мимо газетных киосков и закусочных за Масуана. Вой сирены меня обнадеживал: кто-то еще взбудоражится и кинется за мной и уходящей от меня целью.
Хьюго Масуана хотел уйти. И ушел бы. Однако носки у него скользили по полу, и это давало мне преимущество. Дважды он уже падал на колени, и я в туфлях на резиновом ходу настигала его. Люди подняли крик. Охранники окружали нас – некоторые бежали нам навстречу со стороны выходов, другие догоняли нас сзади.
Двое охранников бросились к Масуана и повалили его на пол. Третий схватил меня за плечо, пытаясь развернуть, но я сбросила его руку и тут же полетела от его толчка на спину подозреваемого.
Извиваясь как змей, Масуана сбросил меня, продолжая отбиваться ногами от наседавших охранников и норовя ударить меня рукой. Оставалось вцепиться в эту руку ногтями.
…Пальцы оказались в крови, я вытирала их о свою куртку. Сцена была не из приятных. Слава богу, примчались Мерсер Уоллес с местным начальником полиции и подтвердили охранникам, что Масуана действительно является подозреваемым, с чем и была связана погоня.
– Он арестован, детектив? – спросил Мерсера один из агентов службы безопасности. – Вы забираете его?
– Не совсем, – ответил Мерсер.
Отведя его в сторону, он объяснил ему, что Хьюго можно просто задержать для допроса, а потом решить вопрос с арестом.
Я встала и присоединилась к их разговору. Агент был в замешательстве.
– Тогда мы можем взять его за нарушение правил прохода через систему безопасности аэропорта. – Сообразил. – Но это задержит его только на пару дней.
– Это все, что нам нужно, – сказала я.
По крови на моем рукаве и по клеткам кожи под ногтями уже утром можно будет узнать, раскрыли мы дело или нет.
Глава 40
– Ты опоздала, – мягко сказала Лора, заходя за мной следом в мой кабинет.
На часах было тридцать пять минут одиннадцатого.
– Попала домой почти в два часа ночи, – пробормотала я, забирая у нее список с сообщениями. – Утром просто двигаться не могла.
– Тело не обманешь, вот оно и жалуется голове, что…
– Дорогая Лора, моему мозгу срочно нужно новое тело. Тело с нормальным метаболизмом, никакого стресса, тело, которое будет двигаться на скоростях поспокойнее. Отдохнуть бы с пару месяцев. Может, есть кто в апелляции, кто решит пахать за меня? Судья Тарноуэр? – Я уставилась на сообщение на розовом листке бумаги. – Он сказал тебе, в чем суть дела?
Главный судья по административным правонарушениям сотрудничал в основном с Баттальей. За неделю до этого я посадила в Мидлтаунском окружном суде флеботомиста. Но, возможно, где-то перешла грань дозволенного. Теперь я могла попасть под прицел судьи. Впрочем, Пол Батталья не говорил мне о каких-либо попытках вмешаться со стороны Тарноуэра.
– Говорит лишь, что это срочно, – объяснила Лора. – Я сказала ему, что ты уже выехала.
Я набрала номер и ждала соединения. Эллен Ганшер вошла ко мне, и я подняла палец, показывая, чтобы она подождала, пока я закончу разговор.
– Судья Тарноуэр? Говорит Алекс Купер. – Левой рукой я рылась в папке с обвинениями, разыскивая дело флеботомиста.
– Как у вас дела, Алекс?
– Спасибо, хорошо.
– Я звоню, чтобы предостеречь вас от конфуза. Вас и Батталью, – любезно пропел судья. Это было так же похоже на него, как если бы я вдруг решила записаться на гинекологический прием к обвиняемому Пьеру Фостеру.
– Приятно, когда обо меня кто-то беспокоится, судья, – ответила я в том же духе. – Кому опять я перешла дорогу?
Он рассмеялся, и было трудно понять, кто говорит искреннее.
– Пока никакого вреда не причинено. Что-нибудь известно по вашим каналам в этом деле?
– Пьеру Фостеру предъявят обвинение только на следующей неделе. Думаю, окружной прокурор подготовит пресс-релиз, хотя у нас, кроме него, забот полон…
– Какой еще Фостер? Я не об этом. Я про того парня, которого держат в аэропорту. Он же был на полпути домой. Почему бы не спустить это дело на тормозах?
Я повернулась спиной к Эллен.
– Можно спросить, ваша честь, кто вам это посоветовал?
– Посоветовал? Ну, вы даете, дорогуша. Никто мне ничего не советовал. Мы говорим о дипломатической неприкосновенности. Венская конвенция, знаете ли. Посол и вся его семья неприкосновенны для любого уголовного преследования.
