Возможно. Думаю, урок был бы усвоен. Но только если послание стало бы понятным всем, причинило боль и произошло в подходящее время. Послания Рашида были слишком заурядными: месть за войну в Заливе, за Палестину и за того, кто ему платил. Он строил грандиозные замыслы, но не собирался что-то менять. Просто сводил счеты. И если бы американцы поняли это, то никогда бы не стали реагировать так, как рассчитывал он или по крайней мере я. Сострадание и гнев — вот два чувства, которые испытывают американцы по отношению ко всему остальному миру. Они стали бы жалеть себя. Потом снова бомбили бы Багдад. А потом занялись бы другими делами. Смерть этих людей оказалась бы бессмысленной.
Но я верю, что американцев можно убедить в том, что они живут во вселенной, полной страдания, и для этого недостаточно слов, нужно заставить их самих страдать. Представляю, какие чувства они испытывали, когда видели рейнджеров, которых убили и протащили по улицам Сомали в 1993 году. Рейнджеров! Лучших из лучших, уничтоженных горсткой мусульманских воинов. Американцы не знали, что с этим делать. Они говорили о плохом техническом оснащении, обвиняли министерство обороны и президента. Они понимали, что не могут винить рейнджеров. До них так и не дошло, что просто Бог был на другой стороне.
Американцы — самонадеянный народ, погрязший в грехах, и когда-нибудь они поплатятся за свою самоуверенность. Они почувствуют, что существует сила более могущественная, чем они, и поверят в эту силу. И если это случится, думаю, они смогут приблизиться к Богу, а жизнь во всем мире станет лучше и безопаснее. Я по-прежнему верю в это.
Но в других вещах я уже не так уверен, как прежде.
Когда нужно бросить клич, способный их разбудить? Это непросто. Я должен за всем внимательно наблюдать. Интернет помогает мне. Это просто. Ты можешь узнать обо всем, что происходит в стране, даже в мире, не покидая свой дом в Уэстфилде. Так я и поступаю. Я даже завел парочку собственных сайтов: «Воздушно-десантный папочка» — своего рода служба помощи военным, которая помогает им общаться с родственниками и приносит мне небольшой доход; и «Кибер-джихад», с помощью которого я поддерживаю контакты с мусульманской общиной. В Уэстфилде мне нельзя открыто заявить о своем вероисповедании, не привлекая пристального внимания. Теперь я молюсь по пять раз в день, а по пятницам отправляюсь в виртуальную мечеть. Я прошу наставить меня на путь истинный и слежу за всеми значительными событиями в мире. Олимпийские игры стали одним из них. Другое важное событие — наступление нового тысячелетия.
Но самый главный вопрос, на который мне труднее всего найти ответ, — смогу ли я стать посланником? И как я узнаю, когда настанет тот самый момент? Услышу ли я призыв свыше? Смогу ли ответить на него? Я держу Меч в морозильнике в своем гараже. Он все еще готов карать неверных. Но я не знаю, когда провидение подвигнет меня на этот шаг и случится ли это вообще. Возможно, что никогда.
