— Уверена, репортаж уже готовят к эфиру. А задержка, возможно, связана с поисками Дюпри.
Глядя куда-то сквозь Нелл, Вероника спросила:
— Теперь-то он действительно убил?
— Я своими глазами все видела. — Нелл описала сцену, которую застала в квартире Ли Энн. По мере того как она рассказывала, взгляд Вероники перемещался все ближе к ней.
Когда Нелл договорила, Вероника сказала:
— Хорошо, что ты не пострадала.
— Спасибо. Я должна была пообедать вместе с Ли Энн. Похоже, она собиралась рассказать мне то, что рассказала ей ты.
— И с чего ты это взяла, если не секрет?
— С чего я взяла, что она мне все расскажет?
Вероника кивнула, и это был очень суровый жест. В этой женщине вообще ощущалась непреклонная суровость: ее очень трудно сбить с толку.
— Поняла по голосу. — Лицо Вероники не выражало никаких эмоций. — И она, похоже, решила, что наша недолгая встреча на стадионе повлияла на тебя. Ли Энн сказала, что разговор вышел содержательный. Она поблагодарила меня…
Опять торжественный, суровый кивок.
— Что бы ты ни рассказала ей о пленке, я тоже хочу это знать.
— О пленке?
— Как она очутилась в сейфе у Бобби. Я хочу выслушать всю историю в твоей версии.
— В моей версии? — Вероника будто хотела подчеркнуть дистанцию между ними. — По правде говоря, я и словом не обмолвилась о пленке. Разве что сказала, что ничего о ней не знаю.
— Тогда что же ты ей рассказала?
— Что смерть Бобби — несчастный случай.
— Разумеется. Он погиб, когда спасал ребенка, об этом все знали.
— Есть «все», и есть структура власти. Чтобы во всем убедиться, я наняла частного детектива из Хьюстона.
Нелл растерялась.
— Зачем?
— Чтобы убедиться, что Бобби погиб… — Она замолчала, глаза ее увлажнились. Затем лицо переменилось — Нелл, кажется, уловила проблеск отвращения, — глаза вмиг высохли, и Вероника продолжила: — Чтобы убедиться, что Бобби погиб так, как они говорят.
— Но в «Гардиан» опубликовали фотографию…
Вероника указала на снимки на стене.
— Бобби часто повторял, что с фотографиями можно сделать что угодно.
Внезапно из комнаты будто выкачали весь воздух и ребра предметов пожелтели. Нелл попыталась понять, что подразумевали эти слова.
— То есть Ли Энн считала, что Бобби могли убить?
— Она… она была умной женщиной.
— Но… — Нелл остановилась. Ей на глаза вроде бы попадались результаты какого-то исследования, которые доказывали, что чернокожие охотней верят в заговоры, чем белые. Нелл не была в этом уверена, но поймала себя на мысли: «Придется и тебе почернеть». — И что же выяснил этот детектив?
— Никаких подтасовок. Я успокоилась.
— Что-то мне захотелось пить. Можно воды?
— Конечно. — Вероника встала — довольно грациозно для такой крупной женщины — и вышла из комнаты. Нелл тоже поднялась и набрала полные легкие воздуха. Желтые оттенки исчезли. Она внимательнее присмотрелась к фотографии с нарядной девочкой и заметила кое-что, ранее ускользнувшее от ее внимания, — лицо мужчины в окошке церкви. По коже отчего-то пробежали мурашки.
Она вышла в коридор и последовала на звук журчащей воды. Вероника стояла у раковины и наполняла кувшин.
— Но если ты подозревала, что Бобби могли убить, значит, у тебя были и подозреваемые, верно?
Вероника выпустила кувшин из рук. Не то от внезапного появления Нелл, не то от ее слов. Кувшин упал в раковину и разбился вдребезги. Вероника не шелохнулась. Вода продолжала течь.
— У кого был мотив?
Вероника молчала.
— Я должна знать, Вероника. Это же связано с пленкой, да?
Вероника не двинулась с места. Она как-то умудрилась порезать себе ладонь. Порез был, очевидно, неглубокий; она даже не заметила красной струйки.
— А почему я должна говорить?
— Потому что все тайное становится явным.
— Никогда такого не наблюдала. — Теперь Вероника заметила порез. Она, нахмурившись, поднесла ладонь под воду, затем закрыла кран. Кровотечение остановилось. На кухне воцарилась тишина.
Заговорщическая тишина.
— Можешь уверять себя, что причина в этом, — сказала Нелл. — Но что, если ты пытаешься скрыть какой-то поступок Бобби? Какой-то плохой поступок…
Вероника повернулась так резко, что Нелл отскочила, испугавшись атаки.
— Бобби не делал ничего плохого. — Голос у нее дрожал. — Ничего, ровным счетом.
— Тогда кто же?
И в этот миг, когда Вероника просто чуть наклонила голову, Нелл узнала ответ.
— Мой муж?
Вероника едва заметно кивнула.
— Что произошло?
— И будь что будет? — еще раз удостоверилась Вероника.
— Да все уже и так есть как есть, — сказала Нелл. Вещи неумолимо становились на свои страшные места.
— Это было вроде страховки, — сказала Вероника. — Мы всегда пользуемся страховкой, когда выпадает случай.
Кто это «мы»? Чернокожие или все люди в целом? Нелл не отважилась задать этот вопрос.
Вероника посмотрела на свою левую руку, и Нелл заметила, что она так и не сняла обручального кольца.
— Однажды вечером произошел такой случай… После окончания ночной смены Бобби сидел в своем старом синем «шевроле» на парковке между управой и закусочной, которую уже снесли. Лило как из ведра, закусочная не работала, темень стояла кромешная. И тут из здания вышел Клэй Жарро. — Вероника нашла взглядом взгляд Нелл. — Клэй оглянулся по сторонам, но Бобби не заметил. Больше там никого не было: поздно же, и дождь льет. Он подошел к мусорному баку возле той закусочной, выбросил что-то и закрыл крышку. Потом сел в машину и уехал. Бобби это показалось странным. А Бобби был любопытным, он ведь детектив, верно? — Вероника принялась собирать осколки. Собрав, стряхнула их в ведро под раковиной.
— Это была кассета?
— Бобби принес ее домой. Показал мне. И я ему только одно сказала: я в этом доме не останусь.
— Но почему он смолчал? Чтобы выгородить Клэя? Вероника как-то странно на нее посмотрела. Помимо очевидного «нет» в этом взгляде можно было прочесть много другого.
— Бобби нравилась его работа. Ему нравилось, как мы живем.
— Но в тюрьму сел невиновный, — сказала Нелл. Вероника снова издала чудной звук — не то смешок, не то фырканье.
— Я не понимаю… — сказала Нелл.
Вероника пожала плечами.
— А что было общего у всех людей, имевших к этому отношение? Кроме Бобби.
