Не оглядываясь назад, он отнес монахиню к горке камней, под которой она похоронила останки Орландо Фалькона. У могилы стоял Базин, у его ног лежал огнемет и рюкзак со взрывчаткой, которые Росс с товарищами отобрали у Гербера. Марко держал Зеб и Хэкетта на прицеле пистолета. Девушка вела с ним спор.
— Ты вот что мне скажи, — кричала она, — если это и правда Сад Господень, почему ты его так ненавидишь?
— Я его не ненавижу. Ничего прекраснее не видел в жизни.
— Так зачем же его уничтожать?
— Я его не уничтожаю. Я лишь хочу сохранить сад для Святой церкви.
Она махнула рукой в сторону желтых брикетов, сложенных неподалеку.
— Когда хотят сохранить, обычно не раскладывают везде взрывчатку.
— Это необходимо, чтобы сад не попал в руки врага. Чтобы его не использовали против церкви.
— Какого врага? Мы, что ли, враги? Чем мы опасны?
Базин начал отвечать, но увидел Росса, побледнел и умолк. Росс не пытался спрятаться, а просто шел вперед, к могиле. Он слишком устал.
— Ты уже убил меня, Марко. Если хочешь попробовать еще, стреляй. Если нет — оставь меня в покое.
— Росс, что случилось? — спросила Зеб. — Мы тут почувствовали толчки.
— Торино отколол кусок Источника, и начался ад.
— Что с сестрой Шанталь?
— Ее застрелил Фляйшер.
Росс прошел мимо остолбеневшего Базина, опустил сестру Шанталь на мох и взял ее голову в руки. Монахиня дышала прерывисто, но была еще жива.
— Принести воды, сестра?
— Нет, этой воды не надо. Я умираю и не хочу оживать.
Она смотрела куда-то мимо Росса, и, несмотря на боль, на ее губах сияла восторженная улыбка.
Теперь сестра Шанталь видела его так же ясно, как в тот день, когда прощалась с ним в Риме. Только в этот раз он не был одет в изодранную сутану и не ковылял, искалеченный пытками инквизиторов. Он стоял, красивый и нестареющий, в безукоризненной черной сутане, которая была на нем до ареста и обвинения в ереси.
— Я знала, что ты дождешься меня, — сказала она, не обращая внимания на Росса и остальных.
Он улыбнулся.
— Я освобождаю тебя от клятвы, сестра Шанталь, — сказал он. — Ты выполнила все, о чем я тебя просил, и даже гораздо больше того. Передай свою ношу новому Хранителю. Отдай ему крест.
— Он неверующий.
— Все равно отдай. Он тоже может найти в нем спасение.
Она снова сфокусировала взгляд на Россе.
— Тут отец Орландо. Я его вижу. Он освободил меня от клятвы. Мы снова будем вместе. — Она сняла распятие и передала его Россу, который попробовал отказаться, но монахиня настояла. — Возьми распятие, Росс. Отец Орландо дал мне его, когда я стала Хранителем. Однажды ты, быть может, найдешь в нем спасение.
Росс нахмурился.
— Но я не новый Хранитель, и мне не нужно распятие.
Сестра Шанталь по-прежнему протягивала ему крест:
— Возьми. Освободи меня.
Еще мгновение Росс колебался, а затем неохотно кивнул:
— Я возьму его из уважения к вам и еще потому, что знаю: распятие символизирует вашу ношу.
Он взял крест и надел его себе на шею.
Сестра Шанталь вздохнула и успокоилась. Она подняла глаза на Зеб и Хэкетта, чтобы попрощаться. В их глазах была грусть, а ей грустно не было. Монахиня обратилась к Базину:
— Я прощаю тебя, сын мой. Ты делал то, что велел тебе генеральный настоятель ордена иезуитов. Твоя ошибка в том, что ты доверял ему и что ставил церковь выше веры. Помни, церковь должна быть слугой и поводырем, но ни в коем случае не хозяином. — Она улыбнулась ему. — Я, Марко, тоже верю, что сад — творение Бога. Если ты и правда хочешь искупить грехи, положи пистолет и помоги Россу его спасти. От всех. В том числе и от церкви.
Отец Орландо позвал ее, и сестру Шанталь охватило ликование. Наконец-то они снова будут вместе. Она сжала руку Росса.
— Мне пора. Отец Орландо зовет.
Сестра Шанталь улыбнулась в последний раз и закрыла глаза, счастливая от того, что упокоится в мире.
* * *
Росс ощутил, как жизнь покинула тело монахини, и на мгновение все замолчали. Ему стало не так грустно: ведь она выглядела умиротворенной, словно забылась долгожданным сном. Росс уложил тело рядом с могилой отца Орландо и вдруг ощутил, что у него на шее болтается крест — тот был из какого-то тусклого металла и оказался на удивление тяжелым.
Он поднял глаза и увидел дуло пистолета в руке Базина.
— И что ты теперь будешь делать? — спросил Росс. — Поможешь нам уберечь Сад Господень? Или поможешь генералу его уничтожить?
Пистолет задрожал в руке Базина. Он редко вспоминал всех, кого убил, однако с Россом все получилось по-другому — не в последнюю очередь потому, что тот спас Марко жизнь. Однако мимолетное чувство вины не шло ни в какое сравнение с тем, что он ощущал сейчас. Больше всего на свете Марко нервировали глаза Росса — человека, которого он совершенно точно однажды уже убил. Убийца словно смотрел в глаза каждой из своих жертв. Но что это означает? Бог дает еще один шанс все искупить или проверяет его решительность?
— Я поступаю правильно, — сказал он. — Я слуга святой католической церкви, истинного хранителя Сада Господня.
Росс указал на заваленный вход в запретные пещеры:
— Ты знаешь, что там случилось? Я сказал генералу, что готов уйти и никогда никому не рассказывать о саде, если он сделает то же самое. Он отказался.
— Разумеется, отказался. Его обязанность — передать сад Богу и Святой церкви.
— Он не просто отказался. Он ударил по Источнику молотком. — Росс остановился. — Скажи, Марко, если Источник предназначен только для вашей церкви, то почему же он так противился, когда генерал пытался взять образец? И если я так опасен, почему он меня воскресил?
Базин смотрел на Росса, не допуская, чтобы во взгляде промелькнула хотя бы тень нерешительности.
— Правда вот в чем, Марко: что бы ты ни думал о том, во что я верю или не верю, я был готов пожертвовать жизнью жены ради того, чтобы спасти Сад Господень. А Торино на него наплевать. Сад ему мешает. Ему нужен только Источник. Все остальное он собирается уничтожить — я видел у него в рюкзаке пульт управления детонаторами. Неужели ты позволишь ему взорвать волшебный сад со всеми его обитателями только потому, что он не соответствует католическому вероучению? Неужели хоть какому-то богу такое понравится?
— Заряды — просто мера предосторожности. — Пистолет придвинулся к самому лицу Росса. — Генерал не хочет ничего взрывать. Кстати, где он?
— Не знаю. Возможно, мертв.
В руке Базина затрещала рация. Он поднес ее к уху и с облегчением вздохнул. Его вызывал генерал, который оказался очень даже жив.
