руна “Мертвого призыва” никуда не исчезла. Знак по-прежнему находилась на месте комнаты госпожи Вейр, а я до сих пор ни с кем не поделилась этой информацией.
А почему?
Да потому что меня об этом попросил Норгат! Когда нас порталом распихивали по комнатам, дракон успел мне шепнуть, чтобы я молчала, пока не переговорю с ним. И вот теперь я металась по комнате как тигр в клетке, смотрела на руну и гадала, враг ли нам госпожа-секретарь. Или же она вообще скрытая нежить? То-то мне ее лицо, чересчур бледное и невзрачное, сразу не понравилось.
— Киснешь?
Хвостик частично просочился сквозь стену, позволив мне полюбоваться ореолом золотых искр там, где его уже заметно отъевшееся тельце соприкасалось со стеной.
— Переживаю, — не стала увиливать я.
— Готовься вывести свою переживалку на новый уровень. К тебе идет главный раздражитель этой академии.
И бельчонок исчез.
С тех пор как я освободила его от роли защитной броши, он ни минуты не сидел в комнате. Чаще всего Хвостик гулял в парке и помогал новым золотоносным существам адаптироваться.
“Не поверишь, Любаша, но многие совершенно дикие, хотя и были порождены якобы разумной магией. Притащились в академию, а зачем не понимают. Вот и приходится все объяснять, чтобы они всем скопом к тебе не рванули и не порушили тебе всю конспирацию…”
Так что в какой-то степени бельчонок по-прежнему меня защищал.
Легкий стук в дверь заставил мне прикрыть глаза и прислушаться к эмоциям того, кто стоял сейчас возле моей комнаты. Норгат Ардмрак даже сейчас был невозмутим как сытый упырь. И все же когда он переступил порог, я и пикнуть не успела, как очутилась в его объятиях:
— Ты снова меня спасла, Цветочек. — Воспользовавшись моим ступором, Норгат быстро меня поцеловал. — Спасибо!
Губы словно ударило электрическим разрядом, а я зашипела как кошка, которую погладили против шерсти. Зато Норгат выглядел до такой степени довольным, что я продолжила шипеть:
— Раз ты такой весь из себя благодарный, тогда можешь ответить на один очень важный вопрос. Какого черта ты вообще заблокировал вход в Черный зал?!
— Хотел с тобой поговорить.
— Зашибись!
— Зашибить тебя? — недоуменно нахмурился дракон. — Нет, драться я с тобой не планировал. Но не хотел, чтобы ты сбежала до конца нашего разговора.
— Не сбежала. Зато зрители прибежали и кстати… — Я подвела Норгата к стене и ткнула в квадратик, обозначающий комнату госпожи Вейр. — Как тебе это?
Норгат внимательно осмотрел квадрат, а потом понимающе кивнул собственным мыслям, а мне пояснил уже вслух:
— А я ничего не вижу. Как правило, маги видят только волшебные символы своего же дара.
— Потрясающе! А почему я узнаю об этом только сейчас? Почему госпожа Филария не рассказала об этом на лекциях? Почему об этом не написано ни в одной книге, что я читала?
— Наверное, потому что это общеизвестная истина. — Норгат задумчиво почесал переносицу. — Эдмарду неуд. Как куратор он недорабатывает.
— Эдмард не ботаник, поэтому и куратор из него так себе. — Видя, что Норгат до конца не понял, пояснила, — Эдмард сам учит теорию через раз. Экстремал рыжий…
— Но успеваемость у него хорошая. Он в числе лидеров факультета. Другого бы тебе не назначили. Тебя беспокоит Эдмард? Ты поэтому так встревожена?
— Нет, меня беспокоит знак “Мертвого призыва” из книги, что магистр Эгарт дал мне в Черном корпусе.
— Ты уже видела такой знак и раньше? — догадался Норгат.
— Более того. Вижу его и сейчас. — Я ткнула пальцем в стену. — Вот здесь. Да, это комната госпожи Вейр.
На то, чтобы принять решение Норгату потребовались несколько секунд
— Идем!
— А как же остальные? — спохватилась я.
Раз уж мы местами так слаженная компания, то должны вляпываться во все приключения вместе.
Поняв, кого я имею в виду, Норгат скривился, но кивнул.
— Попроси Хвостика. Он передаст сообщения Эдмарду и Азаарту.
— А где?..
Я осмотрелась, не зная, где сейчас находится мой хранитель, и вздрогнула, когда он вдруг свесился с потолка на собственном пушистом хвосте.
— Будет исполнено, Любаш!
— Подслушивал? — уточнила очевидное я.
— Перекусывал, — скромно поведал Хвостик и быстро исчез, едва Норгат вскинул голову.
— Прибьют его когда-нибудь, — вынес неутешительный прогноз он.
— Но это будешь не ты. Так ведь?
— Раз ты просишь… И кстати, что мне за это будет?
Норгат подался вперед, тесня меня к стене. Когда же меня обдало жаром, я сначала и не поняла, что уловила его горячие эмоции. Сейчас дракон видел только меня, и от его жгучего желания ко мне прикоснуться у меня самой подкашивались колени.
— Что ты получишь? Неограниченный доступ ко всем приключениям с моим участием.
— С тобой куда угодно, — последовал незамедлительный ответ.
— Их может быть больше, чем ты можешь себе представить.
— Так даже лучше.
Норгат надвигался на меня как волна во время шторма, того и гляди подхватит и унесет, я буквально купалась в его эмоциях и чувствовала себя так здорово, словно попробовала шампанское.
Отрезвление пришло, когда мой взгляд зацепился за стену с нарисованным планом этажа.
— Новое приключение зовет нас прямо сейчас.
— Превосходно. Но ты же понимаешь, что мы еще вернемся к этому разговору?
Мне бы многозначительно промолчать, но я зачем-то уточнила:
— Будем обсуждать приключения?
— Зачем же только обсуждать. Я настроен на самое активное совместное участие. — Ладонь Норгата легла на мою щеку, заставив меня замереть натянутой струной, по которой вдруг кто-то пустил электрический ток. А потом он толкнул дверь позади меня и объявил: — Добро пожаловать в новое приключение, адептка Шумская.
***
Норгат заявил, что нас ждет увлекательное приключение. Сказал и как сглазил! Нет, ничего увлекательного в комнате госпожи Вейр мы не обнаружили, я так вообще с трудом сохраняла хладнокровие, а с губы едва не срывались непечатные выражения.
Когда мы вошли в комнату секретаря, золотые фениксы доедали питомца госпожи секретарь. Точнее, они его сначала эффектно сожгли, а теперь подъедали улики.
— Да как же так… — сокрушалась я.
— Да кто бы говорил, — нагло скалился Норгат, намекая на уничтожение мной отсеченной конечности нежити.
— Да кто вам позволил! — возмущенно воскликнула появившаяся хозяйка комнаты, дверь которой самым бесстыжим образом взломали.
Зря на себя Азаарт наговаривал и страдал,
