гобелен был результатом темницы, когда люди моего отца выбили дурь из Алессио.
Я слез с него и встал. Мне не хотелось сочувствовать страданиям снайпера. И все же я сочувствовал.
Поморщившись, он сел и подтянул рубашку. Алессио тяжело дышал. Даже во время бега я никогда не слышал, чтобы он так выдохся.
— Ты в порядке? — необдуманные слова слетели с губ прежде, чем я успел их остановить.
Он жестко кивнул мне, затем медленно поднялся на ноги. Он не мог согнуться из-за ребер, поэтому держал спину прямо и, спотыкаясь, направился к дереву. Выглядя немного бледным, он привалился к стволу.
— Как ты собираешься убить Бускетту, если ты не можешь стрелять и едва двигаешься? — я прищурился на него.
— Я могу стрелять левой рукой.
— Метко? — он не ответил, поэтому я сказал очевидное. — Они сломали тебе руку и ребра.
Алессио просто стоял и дышал. Madre di dio. Я не знал, насколько серьезно он был ранен. Но и не спрашивал.
— Не думал, что они могут причинить тебе такую боль.
Он слегка покачал головой.
— Я готов вытерпеть сотню побоев или тысячу ради тебя. Нет такого количества боли или страдания, которое не принял бы во имя тебя.
— Черт возьми, Алессио, — сristo.
Я не хотел ничего чувствовать при его заявлении, но смягчился на самую малость.
— Это правда. Прости меня, принц.
Оставшись одни на холмах, мы стояли под сицилийским солнцем и пытались перевести дух. Я был зол, но в то же время мне было грустно. Я скучал по нему. Мне не хватало того, что у нас было, тепла и взрывной химии, пока он все не разрушил.
Поэтому я сказал ему правду.
— Я не могу тебя простить.
— Не можешь или не хочешь?
— И то, и другое. Так что если ты пришел сюда в надежде завоевать меня, то это пустая трата времени.
— Я не знал, что ты придешь, — поморщившись, Алессио выпрямился. — Я позвонил Марко Раваццани и сказал ему, чтобы они держали тебя дома. А не отправили тебя сюда.
— Мой отец был против моего приезда в Палермо.
— Он был прав. Это глупо с твоей стороны.
— Я могу за себя постоять. Мне не нужно, чтобы ты или он защищали меня.
— Нет ничего плохого в том, чтобы позволить другим помогать тебе. Неужели ты настолько горд и упрям, что рискуешь собственной безопасностью?
— Так говорит человек, который всегда работает один.
— Не всегда, — тихо ответил он. — Я скучаю по работе с тобой. Мы были хорошей командой по делу с Нино.
Cazzo, подобные слова выходят из уст Алессио.
— Прекрати так говорить. Я не хочу это слышать. Ты сделал из меня дурака, лгал мне все это время.
— Джулио, — сказал он с многострадальным вздохом. — Я согласился убить тебя, и это тебя не смутило. И все же ты не можешь простить меня за то, что я не рассказал тебе о твоем отце?
— Не люблю секреты, Алессио. И не притворяйся, будто то, что ты сделал, не имеет никакого значения.
— Я знаю, что это очень важно. Просто надеялся, что ты любишь меня настолько, что сможешь это пережить. Но ты даже не хочешь попытаться. Ты даже не хочешь меня выслушать.
— Не взваливай это на меня, stronzo (застранец). Это твоя вина.
— И что, это все? Я для тебя умер?
— Ты думаешь, я буду продолжать трахаться с человеком, который чуть не убил моего отца и лгал мне об этом? Ma dai, снайпер, — фыркнул я, шокированный тем, что он вообще спросил.
Страдание и боль в его серых глазах удвоились, затравленный взгляд, который я никогда не забуду. Мы стояли так в течение долгого времени, никто из нас ничего не говорил. Наконец, он потянулся за своим рюкзаком. Он осторожно взвалил его на плечи.
— Пойдем, убьем дона Бускетту. Тогда тебе больше никогда не придется меня видеть.
Не дожидаясь, что я сделаю, он начал спускаться по склону на другую сторону.
Алессио
Надежда в моей груди угасала и умирала, пока спускался с хребта. Когда впервые увидел сегодня Джулио, подумал, что это знак. Святые присматривали за мной, давая мне еще один шанс с мужчиной, которого я люблю.
Но всё изменилось, увидев отражение ненависти и отвращения на его лице. Рухнула последняя мечта, я понял, что выдавал желаемое за действительное. Теперь Джулио навсегда ушел из моей жизни. Мне предстояло принять эту неизбежность. Необходимо освободиться от этих мучительных чувств и вернуться к тому, как было раньше.
Только вот мое прежнее существование теперь казалось таким жалким. Я не понимал, насколько одинок, насколько потерян в собственных мыслях, пока не появился Джулио. Теперь я не уверен, что смогу снова стать прежним человеком.
Как я могу иметь все, что хочу, и быть счастливым, когда у меня это отнимают?
«Ты мне не нужен и я тебя не люблю. Как и твои родители».
Я потирал корничелло на шее. Мне хотелось заглушить боль. Я был глупцом, когда думал, что у меня может быть что-то долговременное, настоящие отношения с другим человеком. А Джулио заслуживал лучшего, чем я. В конце концов, он и сам бы это понял. Я просто поторопил события, солгав ему.
За спиной раздались шаги, но я не обернулся. Дон Бускетта прятался в фермерском доме в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Джулио находился чуть восточнее, перед тем как подняться на хребет. Я нашел ферму ночью и убедился, что Бускетта живет в ней. Как только рассвело, отправился на небольшой деревенский рынок, расположенный неподалеку, где и увидел Джулио.
Меня как громом поразило, как только узнал этот профиль, эти плечи. И я не мог не пойти за ним.
Глупо, глупо, глупо.
Я молчал, пока мы шли. Что еще я мог сказать? Сконцентрировался на своих ногах. Дышал неглубоко, стараясь не повредить ребра. Мне не хотелось сбавлять темп или думать, сможет ли Джулио за мной угнаться. Я бы с легкостью убил Бускетту, даже со сломанной рукой. Помощь Джулио мне не нужна.
Фермерский дом располагался на идеально выбранном месте, на склоне холма, окруженный
