— Ваш карапуз — пи**ец космических масштабов, пха-ха-ха!
— Тебя вообще никто не спрашивал!
Я лежал на кроватке и смотрел выступление. Мама, бабушка, дед… да все! Даже коты качали головой, вздыхали и говорили, что «снова он за старое».
Ну да, а чо.
Как можно было понять, я всё рассказал. Кроме причин, как я туда попал. Не буду говорить о Зайке. Она клянётся и уверяет, что ничего такого не хотела, и с учётом её прошлых заслуг… на карандаш эту ушастую, но не больше. Смысл меня спасать, а потом гробить? Тут скорее её проблемность подозрительна — уж часто вокруг неё бедлам.
Или вокруг меня?..
Короче, сам ей по жопе надаю, если понадобится.
«Хм…», — пока меня ругали, мои мысли были заняты другим, — «Интересно, она у неё пушистая? Я ведь только ладошки видел. А у неё есть хвостик? Говорила, что есть…», — представил я, — «Иу, погоди, он же на попе! Иу!», — скривился, — «Хотя-я-я…», — раскривился.
Не-не, всё же иу. Чего это я?
Когда я вернулся, сначала все порадовались, а потом осознали масштаб моей проблемности. Ну и вот. Лежу, слушаю.
— Как ты вообще на Тая наткнулся? Ну у нас же был с ним уговор, не трогать людей, не трогать меня и родных! Я этому тигру его яйца рыжие поотрываю! — рычала Василиса.
— Не надо, он крутой чювак, — сказал я, — Йоу.
— «Йоу»? «ЙОУ»⁈ — бабушку ща инсульт хватит, — У тебя РУКИ нет, а ты «йоу»⁈
— Да есть у меня рука… — пробубнил я, шевеля костями.
— Нужно в больницу. Нужно срочно её отращивать! — мама тоже ща на месте помрёт, — Почему он вообще здесь лежит⁈ Да у него КОСТИ ВИДНО! Алё!
Тут мы все слышим громкую ухмылку. Мы поворачиваемся, и видим крайне самодовольного Барона. Он подошёл, поправил цилиндр и, присмотревшись к руке, достал какой-то порошок и свечи. Всё это моментально вспыхивает, пепел с воском падают на мою руку, и она начинает бурлить! С мерзким хлюпаньем и треском, с взрывающимися пузырями, моя плоть начала отрастать как на дрожжах!
Я аж чуть не завизжал!
И спустя минуту вудуизма, у меня снова была рука! Худая, бледная, онемевшая, но рука! Такая же, как и после операции.
— Это же некротический конструкт, — хмыкнул барон, — Он лечится как естественной регенерацией, так и магией исцеления, так и некротикой. Я вам не хрень подарил. Не благодарите, — слегка поклонился.
— Не будем, — кивнула бабушка.
— Э.
— А… а ребро?.., — мама на то и мама, что переживать.
«Рой, отчёт»
«Не считая общих повреждений от энергопсихоза, гематом от ударов, то худшее повреждение — треснувшее ребро. Однако вмешательство не требуется — оно не сломалось и ничего не пробило. Главное покой»
— Оно треснуло, но не сломалось, — жмурюсь я, — А Гнев глушит боль. Пару деньков лежания, и я чики-пуки, — поднимаю большой палец, — Ох…
— Чики-пуки он… — процедила бабушка, задирая руку, — Дать бы тебе по затылку твоему проблемному, и по жопе ремня, чтобы один в лес гулять не ходил!
Ну в целом, могу сказать — всё вышло вполне себе удачно. Пара адаптаций, навыки и опыт. И всего-то ценой одного ребра! Авось так и привыкну терять конечности. Плохая привычка будет. Как у бати.
Главное, чтобы теперь проблем из-за Тая не возникло, а то мало ли, чувак-то не нормальный окажется и пойдёт мстить!
— Ну, вроде, всё с ним в порядке. Вон сидит лыбится, засранец, — бабушка на меня покосилась, — Но то что амулет два раза отключили — плохая тенденция. Тут либо его менять, либо… ну, уже Мишу делать сильнее.
— Второе! — закивал я.
— Молчи, усранец! Ты вообще наказан, никакого тебе леса месяц! Будешь в беседке сидеть, с коровой своей странной играть!
Я открыл рот. Шок пробрал меня до костей, а мозг отказывался верить. Мне показалось? Уши меня подводят? Или это массовая иллюзия, призванная свести меня с ума⁈
Меня что… наказали?..
Меня? Милашку⁈
Поняв, что я в порядке, а вопрос Соломона ещё не решён, все разошлись и оставили меня отлёживаться. И я лежал. Лежал и офигевал, не способный переварить, что меня… НАКАЗАЛИ.
Не, вы не понимаете. Это вообще НЕ смешно. Меня типа реально наказали. Даже не в шутку. Я даже переспросил, когда мне супчик принесли!
— Мама… мам… а мне правда в лес нельзя?..
— Ну… — мама сдавалась под напором моих глазок, — Ну, если недале…
— НЕЛЬЗЯ ЕМУ! — орала бабушка с первого этажа.
Понял, играем через маму.
Я посмотрел на маму, вспомнил самое грустное видео с котиками, которое мог вспомнить, затряс губками, и…
— Вам чай сахором… или… маими слезами?.., — пропищал я, сжимая одеялко.
Мама ахнула!
— Ба, но у него же вон, глаза на мокром месте… — она сейчас тоже заплачет.
— Аня, ну не будь ты такой доверчивой дурой! Михаэль, я знаю, что ты актёр! Даже не пытайся! Месяц. Месяц никакого леса! А продолжишь мать терроризировать — полтора!
Я цыкнул, выдохнул и от обиды начал жрать деревянную ложку. Заедать стресс.
Ребят, я в шоке… так жить нельзя. Всё. Ухожу из дома. Здесь полнейшая дискриминация по детскому признаку! Эм… челы, как бы… я взрослый, как бы, йоу? Вы что себе позволяете? Йоу?
И пока я лежал в полном шоке, не верил в происходящее и воображал, как все будут плакать когда я уйду, Суббота времени не терял. Своим слухом я подслушал его диалог с отцом, и узнал, что ещё минут десять, и готово.
Ребро у меня на удивление быстро перестало болеть, только дискомфорт вызывало, поэтому я решил спуститься вниз.