Добравшись до улицы Фобур-Сент-Оноре, Николя постучал по стенке кареты, и кучер остановился. Они так стремительно покинули Шатле, что не успели разработать план наступления. Дорогой же Бурдо из уважения к Николя не решился прервать его размышления. Но сейчас пора действовать.
— Я хорошо знаю расположение комнат в доме, — произнес Николя, отчетливо сознавая, что несколько преувеличивает свое знакомство с заведением Полетты. — Если Моваль здесь, надо готовиться к самому худшему: он очень опасен. Лучше я один отправлюсь в «Коронованный дельфин» и попытаюсь без шума обезвредить его.
— Одного я вас не отпущу, даже речи быть не может, — ответил Бурдо. — А лучше всего будет, ежели мы оба дождемся здесь подкрепления. Вспомните, что случилось в предместье Сен-Марсель, и не будем наступать дважды на одни и те же грабли. Подождем приставов.
— Нет, у нас нет времени; нас не ждут, значит, надо брать противника врасплох. Сатин сказала мне, что в доме есть потайной выход, он ведет в сад. Возле него вы и покараулите. Если Моваль здесь, вряд ли он решится напасть в открытую. Сегодня утром он ускользнул от нас и теперь уверен, что мы явимся не одни. Следовательно, он попытается бежать через черный ход. Там вы его и схватите. Мне очень тревожно за вас. Будьте осторожны, этот тип хитер как дьявол! Давайте отправим кучера за подкреплением, а сами попробуем потянуть время.
Получив надлежащие инструкции, возница развернулся и поехал в обратную сторону, а Николя и Бурдо разделились. Молодой человек направился к «Коронованному дельфину» и несколько раз постучал в дверь. Открылось зарешеченное окошко, некто невидимый оглядел его со всех сторон и только потом распахнул дверь. Николя, ожидавший встретить Полетту или маленькую негритянку, с удивлением увидел высокую старуху, одетую в черное платье и с густой черной вуалью на лице. Из-под вуали торчали щеки, покрытые толстым слоем белил, поверх которых сверкал ярко намалеванный румянец. Трясущимися руками в шелковых перчатках она опиралась на трость с крупным набалдашником. Женщина походила то ли на монахиню, сменившую монастырский костюм на светское платье, то ли на вдову. Наклонив набок голову, она настороженно разглядывала гостя, медленно обходя его кругом.
— Здравствуйте, сударыня. Я хотел бы поговорить с госпожой Полеттой.
— Сударь, — ответил хриплый жеманный голос, — госпожа Полетта отправилась в город по делам. Если вам угодно, можете подождать, она скоро будет.
И, поклонившись, странная особа попятилась, пропуская его вперед. Он узнал коридор, а затем и гостиную, где успел побывать раньше. С тех пор здесь ничего не изменилось. Плотно закрытые ставни, серая бархатная портьера на входе, и, если бы не свеча в подсвечнике, водруженном на одноногий столик, мрак в комнате стоял бы кромешный. Несмотря на скудное освещение, убранство, показавшееся ему во время первого посещения шикарным, теперь смотрелось грязным и вульгарным. Разглядев в полумраке клетку с попугаем, он, заинтригованный молчанием птицы, подошел к ней поближе и обнаружил замену: вместо живой птицы на жердочке стояла птица фарфоровая; благодаря искусству мастера она казалась живой.
— Господин, без сомнения, знал Коко? — спросила старуха, заметив его изумленный взор. — Увы, он покинул нас! Скончался от переполнявших его чувств. А как красиво этот мошенник говорил! Правда, иногда он бывал излишне многословен.
Усмехнувшись, старая карга направилась к двери.
— Оставляю вас, у меня дела. Госпожа Полетта не заставит вас долго ждать.
Николя опустился в кресло. Он мог бы войти силой, устроить обыск и в случае необходимости наложить секвестр. Но, не желая спорить с незнакомой особой, благоразумно решил дождаться Полетты и заставить ее выложить все как есть. А тем временем успеет подойти подкрепление.
Минут через десять он встал, подошел к камину и стал смотреть в стоявшее на полке зеркало. В нем отразилось его постаревшее и усталое лицо. Продолжая вглядываться в собственное отражение, он неожиданно почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной. И этот кто-то смотрит на него тяжелым, ненавидящим взглядом. Пытаясь сдержать дрожь, он слегка сдвинулся в сторону и в правом углу зеркала увидел бесшумно крадущуюся к нему старуху. Откинутая назад вуаль позволяла разглядеть белое кукольное лицо, на котором грозно сверкали широко открытые глаза. По их зеленоватому отблеску Николя узнал Моваля. Во взгляде Моваля читалась решимость убить его. Еще не видя оружия, молодой человек сообразил, что враг собирается ударить его шпагой сзади. Он замер, не подавая вида, что видит врага. Моваль не должен знать, что его противник уже начеку.
В следующую секунду он понял: надо уравнять силы. Пока все преимущества у Моваля, ибо он вооружен, стоит у него за спиной и в любую секунду готов нанести удар. Но если противник потеряет его из виду, шансы их будут равны.
Играя в детстве в суле, Николя овладел искусством падать и часто пользовался этим умением, чтобы потом напасть на соперника снизу. Вот и сейчас, толкнув одноногий столик, Николя резко упал на пол. Столик рухнул вместе с подсвечником. Протянув руку, Николя мигом затушил свечу. Комната погрузилась во мрак. Лежа на полу, Николя толкнул столик в сторону двери. Понимая, что с ног противника он вряд ли собьет, он надеялся хотя бы на время остановить продвижение Моваля. Под громыхание стола Николя откатился к стене. Когда шум стих, комнату плотно накрыла одеялом тишина.
На мгновение ему пришла мысль позвать Бурдо, но он тотчас от нее отказался. Неизвестно, услышит ли его помощник, а если услышит, сможет ли он проникнуть в дом? Моваль наверняка предпринял все необходимые предосторожности. Ох, как же глупо он попал в ловушку! Однако времени на угрызения явно не наблюдалось, наоборот, требовалось как можно скорее обезопасить тылы, чтобы его не пришпилили к стене, словно бабочку к картонке. Лежа возле камина и ощупывая пространство вокруг себя, он коснулся холодных металлических стержней — каминные щипцы. Осторожно сняв их с подставки, он, стараясь ничего не опрокинуть, изо всех сил швырнул их через комнату. Слабо тренькнула люстра, а следом раздался переливчатый хрустальный звон, сопровождаемый глухим стуком. Похоже, разбилось одно из висевших на стене зеркал. Послышался шорох платья, удар и звук падающей мебели. Николя молил небо, чтобы у его противника не было с собой кремня. Впрочем, он быстро сообразил, что первый, кто зажжет огонь, первым себя и выдаст.
Прижавшись спиной к стене, Николя выжидал. Если он потеряет ориентацию в окружающем его грозном пространстве, он не сможет заставить себя оторваться от стены. Он не питал никаких иллюзий: борьба шла не на жизнь, а на смерть. Моваль не собирался оставлять его в живых. Конечно, теплилась надежда, что Бурдо явится вовремя и, быть может, даже приведет подкрепление, но уверенности в этом не было никакой.
Его посетила забавная мысль: он попался, словно Финей, одолеваемый гарпиями.[52]Прибудут ли вовремя Зет и Калаид,[53]чтобы спасти его? Пришедшие на ум образы заставили его задуматься. Согласно преданию, старый слепой царь защищался от нападения чудовищ палкой. У него же есть шпага. Значит, и нападать, и защищаться он должен одновременно. Для этого придется пойти на хитрость, подсказанную ему мифологическим сюжетом.
