Глава 115
— А я только что про тебя думала. — Открывшая дверь Санни улыбалась.
— Небось какие-нибудь гадости?
— Нет.
Бун прошел в комнату и уселся на диван. Санни предложила ему чашку чаю, но он отказался. Пить Бун явно не хотел, а вот сказать что-то хотел, но никак не мог перейти к делу.
— Бун, — решила подтолкнуть его Санни, — что с нами случилось?
— Не знаю.
— Нам ведь так здорово было вместе.
— Может, все дело в волнах? — предположил Бун. — С ними явно грядут какие-то перемены.
Санни уселась с ним рядышком.
— Мне тоже так показалось, — кивнула она. — Придут волны и смоют какую-то часть нашей жизни, так что она никогда уже не будет прежней. Ничего особенно плохого или хорошего в этом нет; просто все станет по-другому.
— И поделать с этим ничего нельзя, — добавил Бун.
— Так что там эта девица… — помявшись, начала Санни.
— Петра, — подсказал Бун.
— Неважно. У тебя с ней…
— Нет, — поспешил ответить Бун. — То есть мне так не кажется.
— Тебе не кажется?
— Я не знаю, Санни, — честно признался Бун. — Я не знаю, что у меня с ней. Я не знаю, что я знаю, а чего не знаю. Единственное, что я знаю, — так это то, что все вокруг меняется и мне это совершенно не нравится.
— Будда говорил, что нет ничего более постоянного, чем перемены, — заметила Санни.
— Рад за него, — буркнул Бун. Вечно этот толстопузый китаец с его застывшей улыбкой, думал Бун, сует свой керамический нос в наши с Санни дела. «Ничего более постоянного, чем перемены» — типично хипповская фразочка в стиле нью-эйдж. Правда, довольно точная. Взять хотя бы океан — он всегда меняется. Океан всегда разный, но при этом все равно остается океаном. Как и мы с Санни — наши отношения могут измениться, но мы все равно всегда будем любить друг друга, понял Бун.
— Ты выглядишь уставшим, — сказала Санни.
— Чувствую себя еще хуже.
— Может, поспишь хоть чуть-чуть?
— Пока нельзя, — покачал головой Бун. — А ты? Тебе надо отдохнуть — завтра великий день.
— Я тут посидела на форумах, — ответила Санни. — Завтра в океан выйдут все звезды сёрфа. Много команд по тау-сёрфингу. Я, конечно, все равно попытаюсь, но…
— Ты их уничтожишь, — убедительно произнес Бун. — Размажешь.
— Надеюсь.
— А я в этом уверен, — улыбнулся Бун.
Господи, как же я его за это люблю, подумала Санни. Что бы там между ними ни было, но Бун в первую очередь ее друг, и он всегда в нее верил. А это значит очень много.
— Мне пора в постель, — произнесла она, поднимаясь с дивана.
— Да.
Несколько тихих, душераздирающих секунд они стояли рядом, глаза в глаза.
— Можешь присоединиться, — наконец сказала Санни, а Бун крепко обнял ее в ответ.
После завтрашнего дня, после ее триумфа на воде все будет совсем по-другому. Она станет другой; они станут другими.
— Мне еще надо кое-что успеть сделать, — вздохнул Бун. — Сегодня.
— Хорошо. — Санни сжала его в объятиях и нащупала холодный металл пистолета. — Эй, Бун, тут прямо напрашивается с десяток скользких шуточек, но…
— Все будет в порядке.
Они постояли еще секунду, потом Санни его отпустила. Будда говорил, что привязанность к чему бы то ни было — источник всех страданий.
— Ты лучше иди, пока мы оба не передумали.
— Я люблю тебя, Санни.
— И я тебя люблю, Бун.
И это никогда не изменится.
Глава 116
Маленькую лодочку вертели и кружили яростные потоки воды.
Волны с силой ударялись о борта, лодка уходила под воду и выплывала вновь, рискуя перевернуться, прежде чем доберется до вершины очередной волны.
Лодка была во власти стихии.
Команда судна и раньше попадала в штормы, но ничего подобного им переживать не приходилось. Хуан Карлос и Эстебан, конечно, смотрели фильм «Идеальный шторм», но представить, что они сами попадут в такой, — ну уж нет! Они не знали, что делать, и понимали, что, возможно, поделать уже ничего нельзя — океан все решил за них.
Эстебан изо всех сил молился святому Андрею, покровителю рыбаков. Эстебан родился в семье рыбака, и родная деревня ему быстро наскучила. За приключениями он отправился в город. Теперь-то он жалел, что не послушался отца и не остался в Лорето. Если ему удастся выбраться с этой лодки живым, он сразу вернется домой и никогда, никогда не будет выходить в море дальше чем на пятьдесят метров.
— Подавай сигнал бедствия! — закричал Эстебан Хуану Карлосу.
— Это с нашим-то грузом? — ответил Хуан Карлос. Им грозило от тридцати лет заключения до пожизненного. Так что мужчины предпочли и дальше пробиваться на север, одолевая крутое южное течение. Они прорывались к месту встречи, где должны были передать товар.
Товар в это время находился внизу корабля, в трюме.
И был в ужасе.
Товар плакал, хныкал, блевал.
— Мы же потонем! — завопил наверху Хуан Карлос.
Он прав, подумал Эстебан. Лодка — барахло, корыто с толстым дном, предназначенное для солнечных деньков на спокойной воде, а не для такой жуткой погоды. Мы скоро опрокинемся. Надо перебираться в спасательную шлюпку, решил Эстебан.
Об этом думал и Хуан Карлос, понял Эстебан по его бегающему взгляду. Хуану Карлосу еще не стукнуло и сорока, но выглядел он гораздо старше. Лицо его избороздили морщины не только от солнца и морской воды. У него были глаза человека, многое повидавшего в этой жизни. А Эстебан, хоть и зеленый подросток, не нюхавший пороху, четко сознавал, что не хочет до скончания своих дней вспоминать эту ужасную ночь.
— А как же они? — завопил Эстебан, показывая на трюм.
Хуан Карлос пожал плечами. На спасательной шлюпке на всех места не хватит. Нехорошо, конечно, но в жизни вообще мало хорошего.
— Я не хочу, — замотал головой Эстебан. — Я их тут не брошу!
— Будешь делать то, что я скажу, — отмахнулся Хуан Карлос.
— А как же Дэнни? — вытащил главный козырь Эстебан. — Что он скажет? Он ведь нас прибьет!
— К черту Дэнни! Его-то здесь нет! — заорал Хуан Карлос. — Ты бы лучше волновался, как бы нам концы не отдать! А он о Дэнни беспокоится!
Эстебан посмотрел вниз, на детей.
Нет, это неправильно.
— Я на это не пойду, — повторил он.
— Еще как пойдешь, — рявкнул Хуан Карлос и, вытащив нож из-под дождевика, приставил его к горлу подростка. По такой погоде управлять спасательной шлюпкой гораздо безопаснее вдвоем.
