я не знаю где его искать, а кровь должна быть от добровольно отдающей ее жертвы. Насильственная смерть не подойдет. — В голосе Ахтамака зазвучало торжество победителя. Условия перерождения практически невыполнимы, вряд ли найдется дурак, готовый даст себя убить ради меня, а с ножом вообще ничего непонятно, значит все останется по-старому, и угрозы жизни нет.
— Давай, присаживайся-ка, и все подробно рассказывай. — Максим опустился, и сел на прелую листву. Рядом устроились недовольный Угрюм, и мяскяй. — У тебя нет выбора, Ахтамак. Или я тебя убиваю, или ты всеми силами помогаешь мне совершить ритуал перерождения. Говори, что за нож нужен, и обязательно ли убивать жертву для ритуала, или подойдет кровь живого человека?
— Я многого не знаю. Все что известно, почерпнул из древних манускриптов в библиотеке дворца земляники, когда был еще человеком. Там много путанного, в тех письменах. Про кровь говориться только то, что она нужна свежая, не свернувшаяся. Про кинжал сложено четверостишье:
Сверкающим прозрачным жалом,
Вскрыв вену свежей жертвы, вскрой себе.
И две руки соединив кровавыми бинтами
Восстань, стань вновь хозяином своей судьбе.
Это все, что мне известно, но могу сказать одно, что разрезать мою кожу обычной сталью невозможно, какой бы степени закаленности, и остроты она не была. Нет такого металла в земле Уйына. Не создал Полоз еще ничего подобного.
— Раз метала нет, то он нам и не нужен, есть у меня чем тебя прооперировать. — Усмехнулся Максим доставая кинжал. — С тем, с чем не справляется железо, справиться хрусталь. Осталось только решить, чью кровь использовать, мою, или Угрюма.
— Меня режь. — Игорь уверенно протянул руку. — Кровь перемешается, и я стану хоть немного, но ближе к своей Еляк.
— Ты станешь мне кровным братом? Это большая честь для тебя, породниться с царствующим домом Земляники. — Торжественно произнес Ахтамак.
— Как породниться? — Растерялся Угрюм. — То есть став тебе братом, я стану дядей принцессы?.. Нет, так дело не пойдет. Вряд ли у вас инцест приветствуется. У меня несколько иные планы. Давай-ка ты Максим. Режь себя, а я так и быть перевяжу вас бинтами, думаю рукав от моей рубахи подойдет. — Он быстро разделся, оставшись с оголенным торсом, и оторвав рукав, посмотрел на Гвоздева. — Ну чего мнешься как девица, режь скорей, хватит уже с меня этого приключения. Давай поставим точку, и дальше двинем.
Максим вздохнул, и улыбнулся.
— Давай Ахтамак, будем возвращать тебя в мир живых. — Резким движением, полоснув по вздувшейся, словно специально подставившейся под удар вене монстра, он разрезал и себе кожу. — Эх! Была не была! — Соединил он две раны, и два потока крови, желтая и красная, перемешавшись закапала на прелые листья под ноги.
Угрюм быстро перемотал две скрещенные руки, рукавом, который быстро намокнув окрасился буровато-желтым цветом, и тяжелый дым, словно жидкость потек тонким ручейком вниз, где с шипением начал впитываться в землю.
— Голова кружиться. — Максим побледнел. — Что-то меня в сон тянет.
— Сейчас все должно пройти. — Раздался из-под капюшона глухой голос мяскяя, меня тоже мутит. Кровь конфликтует, слишком разные мы с тобой сущности, но скоро сердце привыкнет и приспособиться к новому состоянию. Нам остается только ждать.
Тонкий ручеек бурого дыма не останавливаясь тек на землю, а в глазах Гвоздева становилось все темнее и темнее, и вот, когда уже сознание практически полностью отключилось, начался обратный процесс. Рукав, стягивающий скрещенные руки внезапно высох, зашипел, и начал всасывать в себя обратно потянувшуюся из земли ниточку светло-зеленого сока.
В глазах Максима вспыхнули искры, восстановив сознание, и силы начали возвращаться к нему с удвоенной скоростью. Мяскай засмеялся, и откинул с головы капюшон, показав наконец преобразившееся, порозовевшее лицо, точную копия Катила, только со светлыми волосами.
— Не думал, что это будет так приятно, вновь стать человеком. — Рассмеялся он. — Мне почему –то казалось, что это будет до омерзения противно, лишиться возможности повелевать духами болезней. Скажи, игрок, ты и вправду можешь очистить эту локацию от заразы? — Он с надеждой посмотрел в глаза Максима.
— Могу. Но это не точно. — Кивнул тот. — Такие пиявки и вправду существуют, но вот справятся они или нет, и сколько их надо для таких целей, я не знаю.
— Когда я вновь сяду на трон, то поручу тебе уничтожить духов болезней. — Ахтамак стал серьезен. — Это будет моя воля, и исполнив ее, ты сможешь требовать любую награду.
— Давай сначала вернемся, а потом поговорим. Возможно, я возьмусь, а возможно и нет. За всеми этими приключениями, свалившимися мне на голову, я ни на миллиметр не приблизился к своей основной цели, ради которой и оказался в мире Уйын. Я пришел сюда за женой, Ахтамак, и пора мне уже приступить к ее поискам.
— Как знать, куда приведет нас путь, указанный Полозом. — Задумался бывший монстр. Не всегда дорога вперед ведет туда, куда тебе надо, к цели. Не будем торопиться. Время на раздумья есть, а сейчас идемте домой. Я хочу обнять брата, и принцессу.
Глава 29 Возвращение
Как только сменили локацию, так тут же Ахтамак упал в траву лицом вниз, раскинув руки и ноги в стороны, и затих. Друзья молча переглянулись, и остановились рядом, но мешать не стали. Что происходило в душе совсем еще недавно жуткого монстра, неясно. То ли он так рад вернуться, а может силы покинули, и сейчас начнется обратная трансформация в мяскяя. Кто их знает, этих созданий Полоза, что от них ждать. Нужно всегда быть готовым к неожиданностям.
Ахтамак лежал не шевелясь, и даже лес, словно почувствовав его настроение затих, в ожидании того, что дальше произойдет. Так продолжалось довольно долго, но наконец он встал, и поднял голову, задрав подбородок, улыбнувшись небу. В уголках глаз бывшего монстра, поблескивали капельки скупых слез, но видно было, что он счастлив.
— Вы не представляете, что я сейчас чувствую. — Голос его прозвучал немного хрипло, видимо от волнения, сдавливающего грудь. — Час назад я был мяскяем, и был уверен, что это и есть моя настоящая жизнь.
Когда-то давно, духи болезней убили меня. Они захватили тело, но не это страшно, а страшно то, что они поработили разум, и сделали меня видимым воплощением своей злобной сущности, а это страшнее смерти.
С тех пор я был уверен: те
