Саймон Иддесли будет упорствовать, то, скорее всего, придется рискнуть.
Матильда опустилась в кресло у стола.
— Думать ты можешь сколько угодно, но должен встряхнуться, по крайней мере, для того, чтобы присмотреть за Кристианом.
— Кристианом? — Сэр Руперт поднял взгляд. — Зачем?
— Ты не видел его последние пару дней, не так ли? — вздохнула она. — Сын был почти таким же мрачным как и ты, безразлично шатался по дому и огрызался на сестер. А на днях вернулся с разбитой губой…
— Что? — Сэр Руперт поднялся, нащупывая трость.
— Да. — Глаза жены расширились от негодования. — Разве ты не заметил? Кристиан сказал, что споткнулся и упал, но вполне очевидно, что он ввязался в какую-то драку. Совсем не этого я ожидала от нашего сына.
— Почему мне не сообщили?
— Если бы ты соизволил поговорить со мной… — Взгляд Матильды стал острым. — Что ты от меня скрываешь?
— Иддесли. — Сэр Руперт сделал два шага в сторону двери и остановился. — Где сейчас Кристиан?
— Не знаю. Он не вернулся домой вчера вечером, поэтому я ждала тебя. — Матильда поднялась, обхватив себя руками. — Руперт, что происходит?
Он резко обернулся.
— Иддесли действительно вознамерился вызвать меня.
— Вызвать?..
— Кристиан знал. Господи, Матильда. — Сэр Руперт взъерошил волосы руками. — Должно быть, он вызвал Иддесли, чтобы предотвратить его дуэль со мной.
Жена уставилась на мужа. Кровь медленно сошла с ее лица, делая его бледным и сморщенным, безжалостно обнажая каждый прожитый год.
— Ты должен найти нашего сына. — Губы ее едва двигались. — Найти и остановить. Лорд Иддесли убьет его.
Сэр Руперт несколько мгновений смотрел в пустоту, пригвожденный ужасной правдой.
— Дорогой, — Матильда умоляюще сложила руки, — знаю, ты совершил множество разных поступков. Некоторые из них были дурными. Раньше я не задавала вопросов, не хотела знать, чем именно ты занимаешься, но Руперт, не дай нашему сыну умереть за твои грехи.
Слова жены стали толчком, побудившим Флетчера к действию. Хромая, он пошел к двери, громко стуча тростью по полу. Позади, Матильда уже начала всхлипывать, но сэр Руперт все же услышал ее слова:
— Не дай Кристиану умереть за тебя.
* * *
Кошка — а может то была крыса? — перебежала дорогу лошади, когда Саймон ехал вверх по улице в самый темный час ночи, время царствования Гекаты ‒ богини перекрестков и сторожевых псов. Тот странный промежуток между ночью и днем, когда ни одно живое существо не чувствует себя в полной безопасности. Единственным звуком на пустынной улице был топот копыт мерина Саймона. Проститутки уже отправились по своим убогим постелям, а лавочники еще не начали работу. Саймон словно ехал по кладбищу. Замерзшему кладбищу, где снежные хлопья беззвучно падают с небес.
Большую половину ночи Идделсли провел на коне, петляя от белых домов площади Гросвенор-сквер до улочек Уайтчепела. Странно, но к Саймону никто не приставал, хотя очевидно, что он был легкой добычей — аристократ, воняющий выпивкой и не осознающий, где находится. Очень жаль, ведь Саймон мог заурядно пасть жертвой грязного ограбления, и, возможно, тем самым решить все свои проблемы. Но увы, перед дуэлью на рассвете виконт по-прежнему был жив.
Городской дом де Раафа был впереди. Где-то. По крайней мере, Саймон так думал. Он устал до смерти и очень вымотался. Сон больше не приносил утешения, не давал ни капли покоя. Виконт не спал с тех пор, как два дня назад Люси ушла от него. Возможно, он никогда не сможет больше уснуть. Или уснет вечным сном сегодня на заре. Подумав об этом, Саймон ухмыльнулся. Мерин повернул во двор, и Иддесли выпрямился в седле, выглядывая дом де Раафа. Когда же подъехал ближе, от ворот отделилась темная фигура.
— Иддесли, — пробормотал де Рааф.
Звук его низкого голоса всполошил коня, и Саймон успокаивающе похлопал животное.
— Де Рааф. Где твоя лошадь?
— Здесь. — Приятель открыл ворота и нырнул внутрь.
Саймон ждал, только сейчас ощутив порывы холодного зимнего ветра. Затем поднял глаза. Луны в небе не видно, но, возможно, ее заволокли облака. Грядущий день обещал быть серым и мрачным. Как раз то, что нужно.
Де Рааф вернулся, ведя за собой свою уродливую гнедую. К седлу друг приторочил мягкую сумку.
— Ты сегодня без парика. Выглядишь, как с непокрытой головой.
— Да? — Саймон пробежался пальцами по волосам и вспомнил, что посеял убор в одном из переулков города и даже не озаботился подобрать. Несомненно, парик виконта сейчас украшал голову какого-нибудь сорванца. Саймон пожал плечами:
— Неважно.
Де Рааф осмотрел виконта в темноте перед тем, как взобраться на лошадь.
— Не могу поверить, что суженая одобрила твое стремление выпотрошить собственные внутренности именно в рождественское утро. Она знает о том, что ты хочешь сделать?
Саймон поднял брови:
— А что твоя леди думает о том, что ты присутствуешь на дуэли в Рождество?
Друг поморщился:
— Без сомнений, Анна будет в ярости. Надеюсь вернуться домой до того, как она проснется и обнаружит, что меня нет.
— Ясно. — Саймон развернул коня.
Де Рааф пришпорил лошадь так, чтобы та пошла следом за виконтом. Друзья поравнялись, двигаясь по переулку обратно.
— Ты не ответил на мой вопрос, — нарушил тишину де Рааф, и окно, мимо которого они проезжали, осветило облачко пара от его дыхания.
— Ее взгляд на ситуацию довольно спорный. — Что-то внутри Саймона оборвалось при мысли о его ангеле. Виконт стиснул зубы и признал: — Она ушла.
— Что ты натворил?
— А с чего ты взял, что это я виноват? — ощетинился Саймон.
Де Рааф просто вскинул бровь.
— Она не одобряет дуэли, — проворчал виконт. — Нет. Не так. Люси не одобряет смерть. Убийство.
— Как я ее понимаю, — фыркнул друг.
Теперь уже Саймон окинул собеседника многозначительным взглядом.
— Тогда почему же ты сегодня дерешься, дружище? — нетерпеливо спросил де Рааф. — Иисусе, это не стоит того, чтобы терять жену.
— Он угрожал ей. — До сих пор, вспоминая об этом, Саймон сжимал кулаки. Друг или нет, Кристиан обещал изнасиловать Люси. Такое оскорбление нельзя простить.
— Дай мне разобраться с Флетчером. Тебе даже не нужно будет участвовать в этом, — прорычал де Рааф.
Саймон искоса посмотрел на друга.
— Спасибо, но Люси все-таки моя жена.
Де Рааф вздохнул:
— Ты уверен?
— Да. — Саймон пустил коня рысью, прекращая любой дальнейший разговор.
Они продолжили путь по грязным улицам. Ветер жалобно завывал за углом; гремя колесами, мимо промчалась повозка. Саймон, наконец, увидел движение на тротуаре. Молчаливые фигуры, все еще малочисленные, неспешно шли, бежали, размашисто шагали по своим делам. Дневные существа уже выбирались наружу, осторожно ступая в темноте, все еще таящей в себе опасности ночи. Виконт снова посмотрел на небо. Оно
