Когда-то читала, человек приходит в себя и разум в последний момент. Перед чертой, концом существования. Как будто что-то дает силы.
Очнулась от боли и холода.
Темно, но сразу поняла, где нахожусь, нисколько не сомневаясь. Во втором отсеке нашего подвала, в холодильнике.
Руки были подо мной, еще не замерзли окончательно, шевелились, ценную сетку забрали, и я поползла к следующему, третьему отсеку.
Три метра глубина холодильника.
Допустим, забросили на метр, значит, два осталось. Подробно себе объясняла, пока ползла по сантиметру к двери.
Если смогу открыть, там еще две ступени. Очень широких, каждая по двадцать сантиметров.
Итого два сорок.
И что-то лежало на пути. Ледяное. В грубой одежде. Не нашей. Останавливаться нельзя, я понимала, отодвинуть не получалось, добавляем еще… много. Полметра… как минимум.
Значит, считаем, что фактически ползу от самого входа второго отсека к третьему.
О чем-то еще думать запретила.
Тигренок мой молчал, резерв пустой. Просто заставляла себя двигаться, стараясь не потерять сознания. Но даже подходя к той самой черте, ползла. Может, теряла сознание, точно не знаю, по ощущению – нет.
Судорога меня скрутила на ступенях, когда уже пыталась закрыть за собой дверь, ведущую к призракам. Мне кажется, это реакция на тепло. Толкала дверь руками из всех сил. Один раз даже плечом, повторить не рискнула. Открылась как раз легко. Вот захлопнуть… а надо, чтобы защелкнулось, я твердо знала. И смогла. Потом разрешила себе потерять сознание. Если выживу, то уже не замерзну насмерть, как тот ледяной мужик.
Пришла в себя под шепот от всех сторон.
Открыть глаза сразу никак не получалось, но потом один открылся. А, раз лежу на животе и щеке, надо голову поднять. И я ее подняла! Вокруг стояли призраки. Теперь есть шанс. Маленький.
– Пришла в себя.
– Она пришла в себя.
– Очнулась.
Так много голосов.
Я шепнула:
– Кто на острове? Не сможете узнать? Мои живы? Они в доме или кого-нибудь схватили?
– Пираты.
– Пираты напали.
– Ночью напали пираты.
– Все спали, ночью напали.
– Они все дома, мы захлопнули дом.
Я заплакала. От радости.
– Вы можете сообщить ректору той академии, где мы познакомились? Предупредить? Или Олю?
– Если он спустится в подвал.
– Если она догадается.
– Если он пойдет на тренировку в свой подвал.
– Если он догадается.
– Попробуйте, – попросила их и, на всякий случай, спросила, – а меня отсюда нельзя перенести в подвал академии? Живой?
– Нельзя.
– Нельзя, но можно.
– Можно, но так не делают.
– Можно, но плохо будет, поэтому нельзя.
