с моей записки о стандартах, то есть просто с упоминания о том, что она сейчас находится на рассмотрении созданного ради такого случая особого совещания, в коем заседают чины Промышленной палаты, Палаты мер и весов, Военной и Военно-морской палат, Торговой палаты и Палаты государева надзора, и вызовет он меня по этому вопросу отдельно, затем осчастливил известием, что близок к решению вопрос с обучением артефакторов по моей методе, и перешёл к дактилоскопии, пожелав услышать от меня подробности. Я более-менее обстоятельно пересказал отчёт Василькова о его исследованиях,
— Значит, теперь любого вора изобличить можно будет по этим отпечаткам?
— Да, государь, по крайней мере, в ближайшие лет пятнадцать, — рисовать царю слишком уж блестящие перспективы я не решился.
— Лет пятнадцать?! — царь недоверчиво глянул на меня. — А потом что?
— Потом воры и душегубы начнут надевать на дело перчатки, — пожал я плечами. — Ещё лет через двадцать в перчатках станут орудовать почти все они. Придётся изобретать что-то другое.
— Опять, стало быть, гонку вооружений затеял? — нахмурился царь.
— Опять, государь, — повинился я. — Но любое новшество ею оборачивается, и всегда так было. Просто сейчас такая гонка идёт быстрее.
— Ты, Левской, откуда взялся-то, такой умный? — государь опять изволил шутить, но мне от его юмора стало как-то зябко. Вот не хватало ещё спалиться со своим попаданством…
— Да откуда и все, государь, — рискнул я отшутиться. Получилось, похоже, удачно. Царь хохотал пусть и не особо долго, но громко и от души.
—Молодец, Левской, за словом в карман не лезешь, — похвалил меня царь, отсмеявшись. — Вот только врёшь ты царю своему и даже не краснеешь, — у меня по коже побежали мурашки. — Ежели бы все, кто оттуда берутся, такими были… — заканчивать фразу государь не стал, но и от этих его слов у меня отлегло от сердца. Поклониться с почтением я тоже не забыл.
Нет, вот что хотите, думайте, но какие-то особые виды на меня у Фёдора Васильевича имеются. А вот интересно, кстати, что у нашего государя с одарённостью? Я, конечно, не ополоумевший смертник-самоучка, чтобы о том спрашивать даже не самого царя, а вообще хоть кого-либо, но, повторюсь, интересно…
— Василькову скажи, чтобы с подачей прошения в Палату новшеств и привилегий да с печатанием труда своего не затягивал, — вернулся царь к дактилоскопии, — а то мне ему орден пожаловать пока и не за что. Тебя бы, Левской, по справедливости тоже наградить стоило, но ты ж скромный, ты ж за спину Василькова спрятался. Ладно, не хочешь по справедливости, получишь по уму. Завод твой когда выделку артефактов начнёт? — царь резко сменил тему, не давая мне задуматься, что тут могло бы стать той самой наградой по уму.
— Осенью, государь, — склонив голову, ответил я. — Через месяц только строить начинаем.
— Вот тогда и поговорим, ежели ранее надобности не появится, — загадочно усмехнулся царь.
…Чем больше удалялся я от Кремля и приближался к дому, тем отчётливее предвидение подсказывало, что ждёт меня дома нечто особенное. У меня имелось сразу несколько вариантов, чем бы это могло оказаться, но я так и не смог выбрать из них тот, при мысли о котором предвидение радостно закричало бы: «Вот оно!». Какие-то проблески соображения появились лишь когда я заметил какое-то особенно доброе и светлое настроение, которым лучилась Варенька, но именно что проблески. Но вот когда я стал приближаться к Варварушке с желанием устроить нам очередной праздник любви, она неожиданно ловко уклонилась.
— Не надо, Алёшенька, — почти пропела она. — Теперь долго не надо… Я непраздна. [1]
Не знаю, показалось мне или нет, но, кажется, предвидение тихонько так захихикало…
[1] Беременна (применительно к женщине благородного сословия)
Читателям
Как говорил, пусть и по другому поводу, видный военный и государственный деятель Древнего Рима Понтий Пилат: «Что я написал, то написал». [1] На том я говорить о написанном прекращаю, это уже ваша прерогатива, а никак не моя. Хочу сказать несколько слов о ненаписанном.
Полтора года назад я завёл привычку выполнять данные вам обещания, поэтому о сроках появления следующей книги просто промолчу — чтобы ненароком не обмануть. Сейчас, после не особо продолжительного отдыха, я все силу направлю на доводку справочника по миру Алексея Левского, он пока остаётся у меня единственным невыполненным за названное время обещанием.
Так что — до новых творческих встреч!
[1] Ин. 19:22
