сорок этажей, он выглядел еще более захватывающим: средоточие денег, власти, интеллекта, мечтаний и вдохновения. По крайней мере таким город представлялся в воображении Дэша раньше, и пока он видел подтверждение своим фантазиям. И это пугало: огромные пространства, большие деньги, великие амбиции. Он чувствовал себя мелким и незначительным, неспособным тягаться с таким величием.
Он огляделся. Комната больше походила на переговорную, чем на офис: на лакированном столе ни бумажки, вдоль стены диваны и стеллажи с книгами, у панорамного окна и по углам — горшки с цветами и разной зеленью. На стенах висели картины, изображающие города в абстрактных стилях, и Дэш не удивился бы, если бы ему сказали, что это подлинники каких-нибудь известных художников. Он не разбирался в живописи, давно забросил мысль о творчестве, но сама витающая повсюду атмосфера будто бы говорила, что размениваться на копии здесь не привыкли.
— Что ж, — Вероника откинулась на спинку крутящегося стула и чуть покачнулась, — расскажите, как вы справляетесь.
— Вполне, уверяю тебя, — тут же откликнулась мать. На фоне любезно-энергичной Вероники ее голос звучал почти безжизненно.
Вероника вскинула брови, вежливо улыбнулась, и морщинки побежали у нее вокруг глаз и рта. Она вовсе не так молода, как могло бы показаться на первый взгляд. Такие сухопарые люди всегда кажутся моложе своих лет, обычно их выдают глаза. В глазах Вероники Бэк светились безграничная уверенность и жесткость, и понимание того, что этого вполне хватает, чтобы двигаться вперед.
— Я получила выводы врачей о здоровье нашей дорогой Эйзел. К сожалению, утешительных новостей нет. Вашей семье нужен медиум. Гертруда, как ты собираешься решить эту проблему?
Вот так, несколькими словами, Вероника Бэк вынесла вердикт семье Холландеров — признаны ущербными, подлежат ремонту.
— Отчеты врачей не отражают всей картины. Моя мать — невероятно стойкий человек и гораздо крепче, чем показывают анализы.
Вероника поразмышляла несколько секунд, а потом перевела взгляд на Дэша, и ему показалось, что на него направлены два лезвия, которые разрежут плоть, стоит ему ошибиться хоть в чем-то.
— Дэшфорд, скажи, ты знаешь о формуле Стражек?
— Нет, что вы!
— Неужели? — Вероника даже будто удивилась.
— Ну, я подумал, что невежливо говорить, что кто-то знает ее, кроме вас.
Слова вырвались у него сами собой, он даже не успел их обдумать. Липкий страх заполз под тесный пиджак — неужели он вот так сразу все испортил? Мать не пошевелилась, а Эштон повернула к нему голову, наверное, хотела одарить возмущенным взглядом, но он словно одеревенел и смотрел только на Веронику.
Она рассмеялась. Смех вышел удивленным и почти искренним.
— Как мило он хамит, Гертруда, ну не чудо ли?
Дэш засомневался, что мать поддержит такое заявление, и все же покосился на нее. Она сидела, задрав подбородок и нацепив на себя обычную приторно-вежливую улыбку, за которой могло скрываться что угодно — от неловкости за сына до панического ужаса.
— Я знаю о формуле Стражек. Можно?
Вероника повернулась к Эштон.
— Конечно.
— Каролина Стражек была очень сильным медиумом, — с готовностью выпалила та. — Она умерла почти сто лет назад, но оставила наследие — формулу. По ней рассчитывают потенциал каждой семьи охотниц. По формуле можно оптимально распределять ресурсы и территорию. Достаточно знать размер семьи и силу ее медиумов.
Дэш испытал досаду. Конечно, он знал о формуле Стражек, ведь он читал о ней в Книге, но сам же загубил возможность понравится Главной, а вот Эштон не преминула воспользоваться случаем. Выскочка!
— Спасибо, дорогая, — улыбнулась ей Вероника. — Позволь, я продолжу твою мысль. При верном планировании снижаются риски. Снижаются риски — растет прибыль. Растет прибыль — мои боссы довольны, а когда они довольны, довольна и я. Сейчас по этой формуле у вас слишком высокие риски. Я имею в виду, что из четырех членов семьи у вас всего два охотника, и велик шанс, что в самое ближайшее время вы лишитесь медиума. Я очень не хочу стать недовольной.
— Я заменю Эйзел. Стану Хранительницей Книги и медиумом.
— И охотницей одновременно? Гертруда, это нереально.
— Дэшфорд нам поможет.
Вероника раздосадовано выдохнула.
— Когда сестры отказались тебя поддержать, — она остановила задумчивый взгляд на Дэше, — я пошла тебе навстречу, Гертруда, ведь ты обещала укладываться в требования. Но у тебя ничего не вышло, пора это признать. У тебя слишком маленькая семья. Рассуди сама: вам нужно двое Охотников, один Медиум и одна Хранительница книги. Ты и Эйзел пытались совмещать. И что в итоге? У тебя самые низкие показатели.
— Вероника, мы справимся и без моих сестер, — твердо произнесла мать. — Уверяю тебя, нам не нужна их помощь, если у нас есть…
Возможно, она хотела сказать про Дэша, но Вероника ее перебила.
— Мои штатные медиумы обеспокоены тем, что происходит с магией. Охотницы все чаще рождаются без способностей к работе с амулетом, — она бросила быстрый взгляд на Эштон, — новых амулетов никто изготовить не может, а старые будто… — она помедлила, подыскивая слово, — выдыхаются. Да еще и вот это. — И остановила задумчивый взгляд на Дэше.
Он ощутил себя вещью. Неудачно приобретенной ерундой на распродаже, бракованным экземпляром среди безупречной партии.
— Твоя дочь, Гертруда, несомненно благословение небес, но в формулу Стражек вы катастрофически не укладываетесь. — Вероника подвела итог: — Вам нужно объединиться с сестрами.
— Они не примут Дэшфорда, — спокойно произнесла мать.
— Да, я знаю, я у них спрашивала, — вздохнула Вероника и перевела взгляд на Эштон. — Скажи, милая, ты бы хотела переехать к одной из своих тетушек и стать частью одной из лучших команд?
У Эштон от удивления расширились глаза. Она испуганно покосилась на мать, как и Дэш, но та смотрела только на Веронику.
— Так что скажешь? — настаивала Главная.
— Я не знаю… — растерялась Эштон. — Возможно.
Дэш пнул ее под столом ногой. Совсем обалдела, предательница!
— На семью из трех человек, Вероника, у нас будет один медиум и два Охотника, — невозмутимо сообщила мать. — Дэшфорд — Охотник, и доказал это, убив русалку.
— Вот как? — Вероника развернулась к нему вместе с крутящимся креслом.
Отворилась дверь. Вошла Дана с подносом. Подошла к Веронике, аккуратно поставила перед ней картонную подставку, на нее водрузила чашку, а вокруг расставила сахарницу, молочник и салфетницу.
— Благодарю. Можешь идти.
Дана молча ушла. В полной тишине Вероника насыпала себе в кофе сахар, налила сливок, аккуратно помешала.
— Что ж, мужчина-Охотник непредсказуемый риск. Не представляю, как это рассчитать по формуле Стражек. В ней даже не заложен такой параметр. Ты уже не выполняешь план, Гертруда, а если все скинуть на твоих детей, боюсь, потери только возрастут. Думаю, объединение — единственный выход.
