край раковины, сделала глубокий вдох и выпустила на свет своих фиолетовых малышей.
Я затаила дыхание, пока не увидела пух, который покрывал бока тощих крылышек. Воодушевившись, я снова спрятала крылья обратно в небытие и принялась за человеческие дела, от которых отлынивала ранее. К моменту прибытия мастеров мои простыни были сменены, одежда лежала в сушилке, а посудомоечная машина вовсю работала.
Пока мужчины убирали разбитый гранит, я написала Ашеру, что закончила с Жаком, на случай, если архангел пожелает найти мне следующего грешника. Через час мастера ушли, а он все еще молчал. В ожидании я занялась глажкой, переключая внимание с балкона на документальный фильм о грибах.
Когда я убрала аккуратную стопку одежды, раздался шорох, сопровождаемый порывом холодного воздуха. Я бросилась ко входу в спальню. Ашер заполнил дверной проем, а затем мягкой, но стремительной походкой подошел ко мне. Он прижал меня спиной к стене и щелкнул выключателем на тумбочке, чтобы опустить жалюзи.
Я нахмурилась, глядя ему в лицо.
– Что происходит?
Он поцеловал меня, и грубое прикосновение его губ в сочетании с напряженным молчанием заставили меня сжать его бицепс и отстраниться.
– Ашер, что случилось?
Мой копчик ударился о стену, а архангел склонился надо мной, и его рот снова оказался на моем.
Тревога глубже вонзила в меня свои когти. Я оттолкнула Ашера.
– Серьезно. Что случилось?
– Ничего. – Он потянулся к моим губам. Захватил их.
Я снова вырвалась.
– По твоему поведению не скажешь, будто ничего не случилось.
Он поцеловал меня в шею, слегка прикусил кожу. А потом его руки скользнули под мою футболку. Когда пальцы Ашера принялись ласкать мою грудь, я решила приберечь свой допрос на потом, когда он выпустит пар. Не похоже, что мой разум способен оставаться в ясном состоянии, когда ко мне прижималось столько грубой мужественности.
Почти неконтролируемыми движениями он зацепил край моей футболки и стянул ее через голову, а затем расправился с легинсами, пока я возилась со шнурками, продетыми по бокам его замшевой формы шоколадного оттенка. Он приостановил поцелуи, чтобы стащить тунику через голову, а затем стянул брюки, дабы высвободить бушующую эрекцию.
Зверь, коим он являлся, подхватил меня, располагаясь у меня между ног. Я ожидала, что Ашер сразу протолкнется внутрь, но он остановился.
– Ты исцелилась?
Избегая ответа, не желая лгать, я потянулась вниз между нами, чтобы потереть его член о свою кожу, прежде чем погрузить его внутрь. Первоначальное ощущение проникновения быстро сменилось мириадой других чувств. Все они были до умопомрачения великолепны.
Наши рты столкнулись, пока он двигал бедрами и сжимал мою задницу, наше дыхание сбилось, запахи слились воедино. Ашер хрипел и шипел, а я сжималась вокруг него, сжималась и…
Ох… Святая… Семерка…
Кислород вырвался из моих легких, когда я с головой окунулась в пламенный океан наслаждения, задыхаясь, хватая ртом воздух с его именем на устах. Ашер накрыл мои губы своими, заполняя рот языком, прежде чем наполнить меня своим семенем. Тяжело дыша, он прижался ко мне лбом. Наши рты разомкнулись, но мы оставались соединены: наши сердца колотились, души трепетали, плоть покалывало. Он медленно… медленно покачивал бедрами. Не успело наше сердцебиение замедлиться, как член Ашера снова стал твердым.
На этот раз он взял меня нежно, целуя и облизывая ключицы, в то время как мышцы моего живота постепенно сокращались, а новый оргазм нарастал, скручивал, втягивал мои органы и по спирали отпускал их. Моя голова откинулась назад, глаза закрылись, а с приоткрытых губ сорвалась вереница стонов. Пальцы Ашера сжались, когда толчки участились, а затем он прохрипел и вновь зажег мою сердцевину своим прекрасным огнем.
Полагая, что он сбросил напряжение и готов к разговору, я обхватила его подбородок.
– А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что произошло?
Его опустившиеся ресницы поднялись, являя глаза, столь сумрачные, что они отражали ночное небо за пределами жалюзи – беззвездное и полное стального дыма. Ашер осторожно вышел из меня, затем поставил меня на ноги. Теплые струйки стекали по внутренней стороне моих бедер. Взяв с тумбочки салфетки, я привела себя в порядок, пока он натягивал брюки, справляясь со шнуровкой, все еще не произнося ни слова.
Наконец он сказал:
– Я на испытательном сроке.
Я ждала, пока Ашер уточнит подробности, не представляя, что это значит на языке Элизиума.
– Очевидно, я веду себя не как архангел.
– Это из-за меня?
Его челюсть сжалась.
– Нет. Из-за меня. Потому что я уделяю слишком много времени своей личной жизни и недостаточно профессиональной. – Он провел рукой по волосам, выдергивая локоны из кожаной повязки. Золотистые волны упали, окаймляя жесткую линию его челюсти. – Если я не сконцентрируюсь на своей небесной задаче, меня вышвырнут…
Холод пронзил мою плоть, рассеивая прежний жар.
– Из Совета или из Элизиума?
– Из Совета. Мои нарушения не настолько серьезны, чтобы поставить под угрозу крылья. – Его ноздри раздулись. – Мне нужно возобновить путешествия по гильдиям, уделять время офанимам и предлагать помощь другим неоперенным.
– Ладно… – Звучало не так уж плохо.
– Что означает время вдали от тебя. От Найи. Черт возьми, я не хочу помогать другим неоперенным. Я жажду помочь тебе, но они предупредили, что, если я останусь с тобой в Нью-Йорке, они отберут у меня ключ от потока, пока ты не завершишь крылья. – Из его рта вырвался болезненный хрип. – Я не… Я не могу оставаться вдали от тебя два месяца. Даже полдня показались пыткой.
– Все лишь потому, что у тебя сейчас либидо тринадцатилетнего мальчишки.
Ашер пронзил меня гневным взглядом, но я улыбнулась, потому что он не кусался, а только лаял.
– Ты рассказал им о нашей связи?
– Да. Вот почему меня не выгнали из Совета. У половинок души особый статус. – Он уставился на мой ковер. – Но не настолько особый, чтобы оставить нас в покое, к сожалению.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки так сильно, что повредила кожу, и мой язык теперь обволакивал вкус меди.
– Итак, позволь мне подвести итог. Ты должен держаться от меня подальше в течение следующих двух месяцев?
– Я должен сосредоточиться на своих обязанностях архангела, а ты…
– Отвлекающий фактор, – вздохнула я. – Время летит стремительно. Два месяца…
Он перевел взгляд на меня, и мощь его раздражения оборвала меня на полуслове.
Я положила руку ему на грудь.
– Или меньше. Может, я сумею справиться за меньшее время. Моим крыльям добавился вес сорока четырех перьев. Осталось всего четыреста пятьдесят восемь. – Его бешено бьющееся сердце ударилось о мою ладонь.
Я чувствовала себя победителем, когда вернулась домой и заметила новые перышки, но теперь… теперь
