вы признаете свою вину? — старуха придавила меня голосом.
— Э-э-э, в чем? — рассеяно и чуть заторможено спросил я.
— Обвинитель Гольствор? — бросила раздраженно главная судья.
— Сержант Грант обвиняется во множестве преступлений и самое страшное из них — это предательство Империи, — обвинитель собрал в горсть часть бумаг и, развернувшись к суду, потряс ими. — Вот они, доказательства. Он сколотил банду, выкрал артефакты и убил… убил почтенного горожанина.
Его эмоциональная речь не произвела никакого впечатления на присутствующих. Лишь младший из судий махнул рукой, прося бумаги к ознакомлению. Получив просимое и сдержанно прошуршав листами, проговорил:
— Здесь просто ваши рассуждения и нет доказательств. Да, они логичны, но выстроены без доказательной базы, лишь на предположениях.
— Давайте не будем разводить балаган, как на народных слушаниях. Тут трибунал и все должно быть четко и по фактам, — сурово проговорила главная судья, забирая бумаги от младшего. — Первое обвинение в краже артефактов. Защитник Карсон вам есть что сказать?
Франт картинно вздохнул и, вышагивая, словно по парку в окружении легкомысленных девиц, заявил:
— Вся операция по ликвидации Ченка из Трунса, более известного как Рыба, проходила под пристальным контролем капитана. Вот приказы, — на стол младшему судье легла еще стопка бумаг. Юный судья перебрал их в руках, а мне лишь осталось поразиться скорости его чтения.
— Да, тут все приказы, заверенные личной печатью капитана ан Корна, — сообщил младший из судий.
— Вздор, — капитан вскинулся со своего места, — во всем виноват этот проклятый ан Ворн и его прихвостни. Хватит тратить мое время, объявляйте приговор.
— Капитан, сядьте, — старушечий голос не терпел возражений, — здесь вам не провинциальный суд, где слова анов звучат громче судейских. Значит, вы отрицаете, что это ваша печать и ваши приказы.
— Печать моя, приказы нет, — горделиво заявил капитан.
— Суду понятна ваша позиция. Что вы скажете о пропаже денег от сделки с Рыбой? Защитник?
Франт снова прошелся от своего стола к судейскому и выдал потрёпанного вида бумагу. После изучения оба судьи покивали и проговорили.
— С этим понятно, — конечно понятно, деньги пропали при Мертвой тишине и никто не рискнет лишний раз упоминать ту ситуацию, ибо неизвестно как конкретно действует его Дар. А погибать из-за глупого слова ой как не хочется.
Ранее мне не доводилось присутствовать на судебных заседаниях и тем более на трибунале. Но интуиция подсказывала — судебный процесс проходит не совсем стандартно. Тут скорей семейная перепалка, где виноватым должны назначить прислугу в моем лице, а после разойтись по своим делам.
— И мы так оставим этот вопрос? — тут же возмутился обвинитель.
— Озвучить свои претензии в полный голос, и мы их послушаем? — предложила старшая судья, откидываясь в своем огромном кресле.
— Но… — обвинитель посмотрел на капитана. Тот недовольно махнул рукой, мол, давай, выкладывай, — я, пожалуй, оставлю этот вопрос на другой раз.
— Он украл эти деньги и прикрылся этим Неизвестным и… — вспылил капитан, но резко умолк, а лицо его окрасилось белым.
— Продолжайте, ан Корн, — впервые вмешался в разговор третий из судий.
— Нет. Я капитан, а не обвинитель. Но мы все понимаем, что там произошло на самом деле.
— Мы знаем только то, что один из стражников оказался не слишком благонадёжен и убежал с деньгами. А сержант не успел ему помешать. Кстати, это ведь по вашему приказу он получил данных людей? Как и третий десяток ночной стражи. Как вы вообще допустили принятия их в стражу? Там было как минимум трое обвиняемых в пиратстве, и еще двое бывших каторжников.
Я не удержался и поднял уголки губ в подобии улыбки. Ибо капитан смотрелся крайне забавно в своей бессильной ярости.
— Я не обязан отчитываться за свои действия. Тут судят этих преступников, а не меня, — прозвучали слова с вызовом и неким намеком на силу. Но, видимо, суду сам Проклятый не указ, старуха лишь проговорила:
— Суду понятны ваши слова. Защитник?
— Да. Лейтенант ан Ворн неоднократно писал просьбы разобраться в ситуации. Но они все были проигнорированы, вот бумаги в подтверждение этого, — еще одна кипа документов легла на стол младшего судьи.
А до меня дошла парадоксальность ситуации — мир изменился. Он перевернулся с ног на голову. Раньше суд слушал слова, и чем выше был статус говорящего, тем убедительнее они звучали, но сейчас… Сейчас бумага, закреплённая печатью, решала куда больше. И, наверное, недолог тот час, когда самого Императора можно будет прижать листком бумаги. От подобной крамольной мысли я вздрогнул и спину пробил холодный пот. Нет, уже слово императора всегда будет важнее любой бумажки. Видимо, эта мысль витала в воздухе, потому что ан Корн снова вскочил со своего места с криками.
— С каких пор слова ана, стали мельче какой-то писанины?
— Но ведь ан Ворн такого статуса, что и вы? — прогорел третий судья.
— Этот нищий… — и снова ему пришлось заткнуться, ибо следующий ответ судьи мог прозвучать как: «Когда это деньги стали важнее слова ана?» И пусть это всего лишь малосовместимый с жизненными реалиями укор, но это не отменяет право на озвучивание. — Я более отказываюсь принимать участие в этом балагане.
Но сказав это, капитан никуда не ушел, он зло опустился на скамью и демонстративно перевел взгляд в окно.
— Продолжим, — судья вернула себе строгую осанку на стуле, — сержант Грант также обвиняется в убийстве сержанта Марона. Защитник?
— Это была вынужденная мера. Получив устный приказ от капитана, сержант Марон напал на сержанта Гранта, рядового Мела и Сестру Серну. Вот свидетельства сестры милосердия Серны, — франт снова положил листки перед младшим судьей.
Вот интересно, у него на все случаи жизни есть отписки? Хотя это неважно, куда интереснее, как мадам Серна стала сестрой Серной? Даже не как, а когда? Ибо ее знания наверняка смогли купить не только жизнь, но и место под солнышком, теплое и без всяких бед. Сестры милосердия и сами могут дать отпор многим, а кому нет, то придет Скучный и тогда уже кара будет неизбежна. Обычная, неинтересная, где-то во второй половине вторника.
— Да, сестра Серна описывает нападения сержанта Марона в мельчайших подробностях и… в необычной манере. Но безусловно
