должны были впустить в храм, и там мы бы действовали наверняка, но теперь придётся рискнуть и начать с этих двоих. Если, конечно, они не попытаются…
— Вы справились, — сказал Бенну. — Это впечатляет.
Преклонить колени мы не успели: Шолотль метнулся ко мне. Я выхватила меч и поставила блок плоской стороной, поддерживая её второй рукой. Костяшки Шолотля раскололи зачарованный металл вдребезги. Осколки лезвия ещё летели, царапая кожу, а я уже проворачивалась, покрываясь неожиданно огненным покровом. Мы с Лисаром покровами не менялись, но словно душа в критический миг вытащила более привычную защиту. А может, Шолотль просто не позволил моему драконьему покрову проявиться. Чешуйчатый кулак Шолотля задел только по касательной, и удар был сокрушительным: мгновение спустя я, рассыпая огненные перья и всполохи молний, врезалась в стенку кратера. Кости мерзко хрустнули, казалось, везде. Рот удушающе наполнился солёно-металлической кровью. Рёбра, Шолотль сломал мне рёбра, я задыхалась.
— Ты хоть знаешь, сколько богов погибло, пока мы ждали эти триста лет?! — крик Бенну сотряс землю кратера. — Как ты мог это допустить, упрямый ублюдок!
Краем глаза я заметила столб пламени: Бенну надвигался на Лисара, тоже впечатанного ударом в стенку кратера.
Чёрные крылья Шолотля закрыли небо, набухающее грозовыми облаками. По его чешуе змеились молнии:
— Сука, даже не надейся на быструю смерть!
Он ухватил меня за лодыжку и дёрнул, высвобождая из трещин в камне. Я захлебнулась кровью и закашлялась, силясь вдохнуть и сдерживая этот вдох, чтобы не вогнать осколки рёбер в лёгкие. Кости скрипели и трещали, мана выплеснулась в кровь и плоть, ускоряя восстановление, мой покров вспыхивал и тут же рассыпался. Шолотль был вдвое выше человека, поэтому, когда он понёс меня к храму, в его руке я висела так, что лишь волосы чиркали по земле, на которую с губ стекала кровь. В ушах звенело, в глазах двоилось, но я сосредоточилась на движущемся огне: Бенну, весь полыхая, тащил Лисара к храму.
Почему Лисар не нападал на него прямо сейчас? Почему?.. Конечно, надёжнее ударить изнутри, но… что, если они убьют нас у дверей храма? Что, если Лисара убьют раньше, чем он успеет…
А потом до меня дошёл смысл выкрика Бенну, и я всё поняла: если из-за долгого ожидания некоторые боги не выжили, то Лисару грозит не просто смерть за неповиновение, а долгие мучительные пытки — ведь боги не прощают тех, кто убивает им подобных. Пытки и наблюдение за моими пытками. И ещё… его могут заставить вырезать моё сердце. Месть вполне в стиле Шолотля, а Лисар хорошо его знает.
Я надеялась, что Лисар бездействовал потому, что просчитал своего предыдущего покровителя, а не потому, что удар Бенну слишком его повредил.
Одновременно вспорхнув на крыльцо, Бенну и Шолотль внесли нас в зал. Двери сразу захлопнулись. Под тошнотворный хруст своих костей я повертела головой: примерно в двух третях ниш боги шевелились, но в остальных не было и намёка на жизнь. Защитные перегородки в этих нишах темнели и иссыхали.
Похоже, ожидание действительно убило нескольких богов… Я нервно рассмеялась. Шолотль швырнул меня на белоснежный пол. В обычной ситуации такой удар при сломанных рёбрах мог стать смертельным, но… сила бога, его кровь во мне не позволят легко умереть.
Задыхаясь, я поползла в сторону. Шолотль презрительно фыркнул, но я уползала не от него: просто не хотела оказаться близко к Лисару, когда он выпустит антиману. Я уже не поглощала ману из насыщенного ею воздуха, ожидая отравляющего удара.
Но Лисар бездействовал.
Его так же швырнули на пол, и он откатился в сторону. Покосившись, я сквозь слипшиеся от крови пряди увидела его: он оглядывал ниши. Сквозь навязчивый рокот в ушах пробился тихий треск лопающихся перегородок. Боги пробуждались, и жрецу, возможно, было сложно атаковать тех, кому он должен был верно служить.
В конце концов, Лисар не был наёмником, привыкшим продавать свою верность любому ублюдку с большим кошельком, а, по сути, всегда оставаться верным только своим интересам…
Шолотль шагал ко мне. Он мог бы притянуть меня божественной силой, но то ли не хотел тратить её попусту, то ли ему нравилось всё делать своими руками… И он не успел подойти. Лисар не стал дожидаться последнего момента, а я, хоть и ожидала его действий, всё равно чуть не задохнулась, когда зал наполнила густая антимана: как будто в чистейшую воду выплеснули ядовитые чернила.
Крик невыносимой боли у богов оказался таким же, как у людей и животных, уравнивая нас всех перед её сокрушительной мощью. Сдерживая кашель, я поднялась и сквозь потоки обжигающей антиманы бросилась к трону Шолотля — забиться в угол его ниши и ждать.
Это не мой бой.
У меня другая задача.
Боги кричали. Они кричали так, что в ушах гудело — это был оглушительный непрерывный вой. Сгустившаяся до черноты антимана плавала в воздухе, закручивалась в спирали и шипела, пузырилась и вспыхивала, схлёстываясь с маной. Храм задрожал. В этих чёрных завихрениях метались две фигуры. Одна рассыпала всполохи огня, другая — молнии. Вонючий тёмный дым наполнял воздух, словно что-то горело. Из ниш выбирались другие боги и метались в потоках антиманы и дыме, словно обычные люди в горящем доме. И ни один не мог подобраться к источнику выплёскивающейся на них черноты — Лисару.
Теперь все боги заняты выживанием, настало моё время действовать!
Скользнув по залитому жидкой маной полу, я перебралась из угла ниши к трону Шолотля и прижала ладони к тёплой поверхности камня с платиновым узором.
В зале царило полное безумие. Лисар оставался в середине, а от него, словно спицы колеса, отходили тёмные потоки антиманы и, в большинстве своём сворачивая возле стен с нишами, замыкались в огромный круг, держащий внутри всех богов.
Вдохнув и выдохнув, я мысленно отстранилась от душераздирающих криков, мечущихся от боли и ярости фигур, от скрытого тёмной антиманой Лисара и вспышек стихийных ударов, пробивавших удушающий дым. От дыма я тоже отстранилась — я могла отстраниться от всего.
Опыта в деле у меня не было, сейчас я полагалась только на описания и советы Лисара — из нас двоих только он был настоящим жрецом, умеющим выполнять всё. Боги полностью сосредоточились на нём, даже Шолотль с Бенну не искали меня в этом кавардаке.
Никто не следил за храмом.
Я воззвала к нему, и он… откликнулся. Я вдруг ощутила храм полностью и пространство вокруг. Вместе с этими ощущениями пришло понимание принципов управления. Это было всё равно, что
