Данное расследование началось около полугода назад, когда Дмитрий Алексеевич сидел в микроавтобусе, поддерживая связь с наблюдателями и сам краем глаза посматривая на то, как шеф обменял чемоданчик денег на ящик золота. А потом последовало задание не торопясь, тщательно собрать все сведения об отставном майоре Анисимове.
Быстро выяснилось, что последние пять лет он практически безвылазно жил в своей деревеньке, но пропал за три недели до операции с золотом. По непроверенным данным, перед этим у него были какие-то гости. После чего за три месяца удалось узнать, что один из них вроде похож на племянника Анисимова, в настоящий момент проживающего в Штатах. Точнее, проживавшего, потому как он, оказывается, пропал без вести примерно одновременно с исчезновением майора. Это наводило на подозрения, и Дмитрий Алексеевич прошелся по связям этого племянника, что быстро дало результат. Его друг детства, некий Николай Мещерский, при ближайшем рассмотрении оказался очень интересным человеком! Вокруг него постоянно что-то исчезало, в том числе и люди.
Если не считать самого Анисимова и его племянника Зябликова, то начало положил следователь из ОБЭПа – он как выехал домой, так и пропал бесследно вместе с машиной. Удалось выяснить, что в свое время именно этот человек вел дело против отца Мещерского, закрытое в связи со смертью подозреваемого.
Следующим был ничем не примечательный наркоман, живший рядом с Мещерским и довольно похожий на него внешне. Более того, Дмитрий Алексеевич предполагал, что и недавнее исчезновение одного из подозреваемых по оборонному делу тоже имеет какое-то отношение к его расследованию. Во всяком случае, он, подобно следователю, пропал без всяких следов и вместе с автомобилем.
Но все это меркло на фоне того, что удалось раскопать в Прудинском технопарке, где находился офис ИП, принадлежащего объекту. За последние полгода эта небольшая контора заказала огромное количество всякого оборудования и материалов, и все это словно в черную дыру провалилось! Во всяком случае, ИП «Мещерский» только покупало, но не продавало вообще ничего. Более того, по результатам опросов у Дмитрия Алексеевича сложилось мнение, что на самом деле Николай приобретал гораздо больше, просто не отражая закупок ни в каких документах и расплачиваясь наличными. И большая часть всего этого свозилась в железный сарай на даче. Да туда не влезла бы и треть купленного Мещерским металлопроката, не говоря уж обо всем прочем! Уже тогда у бывшего капитана появилось подозрение, что на самом деле ситуация куда интереснее, чем это показалось шефу, когда он распорядился начать расследование. Однако делиться своими подозрениями Дмитрий Алексеевич не стал, и не только из-за незаконченности дела.
Потому как параллельно с данным расследованием он осторожно пытался понять: что же на самом деле происходит как в «Протоэксе» в частности, так и вообще в верхних эшелонах власти? Больно уж это было похоже на подготовку к какой-то катастрофе, проводимую в глубочайшей тайне. Причем имелись сильные подозрения, что он, Дмитрий Лисянко, так до самого конца и не будет принят в число избранных.
А в начале весны была получена информация, благодаря которой расследование дела Анисимова – Мещерского вышло на финишную прямую. Редкая болезнь Николая, которая, несмотря на всю свою серьезность и неминуемый близкий летальный исход, никак не повлияла на его душевное самочувствие, наводила на определенную мысль. А именно – Мещерский знает про нее что-то, неизвестное врачам. И не только считает это само собой разумеющимся, но и не находит в своей болезни ничего трагичного. Странно? Но ведь это можно объяснить, приняв всего одно, правда фантастическое, допущение!
После того как стало известно о пропаже рельсов с заброшенной в лесу неподалеку от дачного поселка железной дороги, Лисянко решил, что именно оно и является наиболее вероятным. То есть Николай смог открыть проход куда-то, где время течет гораздо быстрее, чем в нашем мире. Осмотрелся, пришел к выводу, что там ему будет лучше, чем здесь, и начал стаскивать туда все необходимое для безбедной жизни, параллельно с этим вербуя себе спутников. На что потребовались деньги, чем, скорее всего, и объясняется исчезновение следователя и оборонного менеджера. И продажа Анисимовым золота тоже.
Значит, эти тоже знают о неведомой грядущей катастрофе и смогли приготовиться к ней, причем куда радикальней, чем это может получиться у шефа и стоящих над ним.
Вдруг Дмитрию Алексеевичу показалось, что со стороны сарая раздались какие-то звуки – сначала негромкий хлопок, а за ним еле слышный свист. Потом приоткрылась дверца в воротах, и оттуда раздался голос Мещерского:
– Если вы ко мне, то заходите.
Сам он при этом из сарая не показался.
Лисянко непроизвольно поежился, хотя решение ехать на возможную встречу с объектом одному и без оружия было принято вполне осознанно. Потом вздохнул и шагнул в полутьму сарая.
Николай стоял в дальнем углу, около раскрытого сейфа, и его пистолет был направлен в живот вошедшему.
«Глок», машинально отметил про себя Дмитрий Александрович. Мещерский же, будто такой прием являлся совершенно обыденным делом, спокойно сказал:
– Я вас внимательно слушаю, но прошу не очень затягивать – у меня мало времени.
– Минут пять вы мне дадите? Значит, так…
– Вы перехватили меня в самый последний момент, – усмехнулся Николай, выслушав пусть и несколько сбивчивую, но все равно достаточно информативную речь гостя. – Сегодня последний визит сюда, и он подходит к концу. Вы правы, мы действительно покидаем этот мир, но вовсе не из-за грядущей катастрофы, про которую нам известно даже меньше вас. Хотя, конечно, есть определенные предположения, но они носят скорее академический характер. Основная причина в другом. Скажите, вам никогда не хотелось пожить в мире, где ценность человека определяется не тем, сколько он ухитрился отнять у своих соплеменников, а тем, сколько он им дал? Мне посчастливилось найти такой, я живу в нем уже четверть века и не жалею, что сегодня вижу здешнюю реальность в последний раз. Что же до грядущей катастрофы – так в двадцать первом веке, по-моему, человечество окончательно свернуло на путь, который не может кончиться ничем иным. А как это будет выглядеть конкретно – ядерная катастрофа, социальная, климатическая или просто метеорит упадет – разве это принципиально?
Не отворачиваясь от Лисянко, Николай левой рукой перекинул тумблер на коробке размером примерно с книгу, лежащей на сейфе. Зажегся красный светодиод, потом желтый. А Мещерский продолжил:
– Насколько я понял, вы хотите как-то обезопасить не столько себя, сколько свою семью? В таком случае лучший выход – это идти со мной. Потому что до следующего совмещения миров, которое произойдет примерно через год, там пройдет лет двести пятьдесят, а то и триста. Хорошо, если к тому времени сохранятся установки, действующие сейчас, но что будет, если общество выродится в какое-то подобие современного? Тогда вновь открывшие портал будут думать не о том, как спасти побольше людей, а о том, как на этом побольше наварить, да еще не отрывая зада от дивана и с минимальными расходами. Разумеется, мы делаем все, чтобы не допустить такого, но еще один человек, тем более вашей специальности, тоже лишним не будет. Кроме того, вы ведь сможете оставить о себе добрую память в том мире, и тогда ваша семья станет не просто одной из многих, а будет внесена в первоочередные списки. Правда, в предлагаемом мной варианте вы ее больше не увидите.
