чувство, которое до сих пор теплится к Горскому.
Это невыносимо больно любить его. Он так много боли мне причинил. А я всё равно дрожу рядом с ним. Стоит вдохнуть его аромат, и я чувствую себя бесхребетной и не имеющей собственного мнения девушкой. Рядом с ним я забываю все обиды. Просто срабатывает магнит. А как известно в физике, магнит отключает и блокирует все лишние волны.
— Это был он? — неожиданный вопрос мамы возвращает меня на землю. Всё время когда думаю о нём, перехожу в какое-то иное пространство.
— Ты о ком? — всё-таки пытаюсь включить дуру. Вдруг проканает. Хотя зная мою мама, она докопается до истины, даже не доставая лопату. — Ладно, мам. Не смотри ты так на меня.
— Так он? — всё равно не унимается мама.
— Да.
— Понятно теперь кто голову тебе вскружил. Красивый, хоть и скотина.
— Мама…
— Чего хотел?
— Не знаю. Поговорить. Спрашивал не донимает ли кто-то. Думаю, что-то сам напридумывал. В общем без разницы. Я прогнала его, и сказала, что ненавижу. Пусть не приезжает больше.
— А это правда? — совсем нежным голосом спрашивает она.
— Мама… Ну зачем ты так? Не береди… Правда ненавижу.
— Ладно, ладно. Успокойся. Давай Анюту. Я её уложу. Иди и ты отдохни. Вон какие синяки под глазами.
Мама права. Я последнее несколько недель, слишком вымотана. Это всё то, проклятое 1 сентября. На хрена я туда поехала? Себе же хуже сделала. Сама же после страдала и плакала.
Моё тело так давно не знало разрядки, что стоило ему дотронуться и я чуть с ума не сошла. Та где там? Я реально могла сойти. Позволить ему трогать себя там, это было так легкомысленно. Так опрометчиво. Бездумно…
Но, как же это было хорошо. Почти год оно не знало ласк, прикосновений, взрывов и полетов. За эти месяцы оно забыло теплоту и шершавость рук мужчины. Как ни странно у меня не было времени думать об этом. Я так погрузилась, сначала в ожидание малыша, а после в роль матери. Что мне даже времени не было думать о ласках.
Хотя по ночам. Поздними и тёмными, он приходил ко мне. То в кошмар, в котором толкал и я тонула. То в постель, в которой трогал, целовал, но не доводил до кульминации. Он поднимался с кровати, и скрывался за дверью с очередной своей девушкой. А я дико бесилась. Ревновала и плакала.
А утром, делала вид, что ничего такого не произошло. Это сон… Просто плохой сон.
Проснулась от касаний мой малышки. Ей меньше чем через неделю три месяца. Мама положила её рядом со мной, и доня уже проснулась.
— Привет, моё солнышко ясное. Выспалась? Наверное, проголодалась уже? Сейчас мама тебя покормит.
Малышка жадно хватает своими пухленькими губками мою грудь, и начинает смоктать.
— Не спеши, моя хорошая, я рядом.
До конца недели никаких неожиданностей не происходит. И я наконец-то могу расслабиться. Всю неделю как на иголках. Мне почему-то везде мерещился Горский. Хотя я не видела ни разу его машину, ни его самого, ни друзей, ни брата. Но вот ауру его я ощущала. Мне везде мерещился его запах, и тяжёлый взгляд в спину, а когда я оборачивалась не видела ни одной живой души.
На фоне моей паранойи, мы не выходили с малышкой никогда вдвоём. Я везде брала маму или подругу как прикрытие. Мол, если что малышка не моя.
В понедельник, мне приходиться выбраться в центр города одной. Мама с папой уехали в другой город на несколько дней. А нам с Анечкой нужно к педиатру на плановый осмотр. Моей малышке сегодня три месяца.
Жаль, что родители уехали. Мы каждый месяц с ними отмечаем. Не то, чтобы праздник устраиваем. Просто тортик или пирожное с чаем пьем. А Ане покупаем какие-то игрушки или вещи.
Сегодня я одна иду в больницу, но после встречаюсь с Серёжей и Катей в кафе. Он звонил, сказал, что придёт поздравить кроху. Они на пару дней заехали в город.
Привести себя в порядок, толком не успеваю. Аня сегодня протестует, и хочет всё время на руки. Одной с ребенком сложно. Просто со мной всё время родители были, а сегодня я впервые сама. Поэтому натягиваю свой спортивный костюм, волосы в гульку и вперёд к переключениями.
С таким боевым кличем, покидаю квартиру.
Осмотр у врача проходит удачно. Аня, наконец-то успокаивается, и доктор быстренько её осматривает.
Она подросла за последний месяц. Теперь её уже 6.5 кг и 56 см. Она стабильно, ежемесячно набирает по килограмму. Такая милашечка, что так и хочется её съесть. А эти складочки на ручка и ножках. Это же особый вид эндорфинов для меня. Просто сплошное счастье.
В кафе мы немного опаздываем. Поэтому вызываю такси. Приходиться сложить коляску, положить её в багажник. А это не так просто. Благо помогает водитель. Потому что я с этой коляской не дружу. У всех она нормально собирается и раскладывается. У всех, кроме меня.
Когда вхожу в кафе, вижу парочку за столиком. Они такие милые и красивые, что у меня сердце радуется. Я так рада за друга. Очень. Мы с Катей как-то сразу сошлись во многих вопросах. Ну, и отдельное ей спасибо, что разрешила Серёже сыграть роль моего мужа. Не каждая девушка на это пойдёт. Но, Катя, наоборот, смеялась и всё хотела бы увидеть лицо Горского, в момент когда мы покажемся с мнимым мужем.
— Привет, голубочки.
— Привет, дорогая.
Серёжа первый поднимается и обнимает сначала меня, а потом сразу же берёт Аню на руки.
— Как тут моя будущая крестница поживает? Скучала за крёстным отцом?
— Боже, Белов. Ты и крестный отец… Ха-ха. Фильмов пересмотрел что ли? — смеётся и подстёгивает Катя.
— Я никому не дам в обиду это чудо. Ты глянь на неё. Она же точная моя копия.
— Ты чё, рехнулся? Вообще ничего схожего. У тебя черные волосы и карие глаза. А она светленькая и с голубыми глазами. Придумаешь же.
— Ладно, вам, ладно. Она на отца своего похожа. Не ссоритесь из-за этого, — садясь за стол с улыбкой говорю я. — Я своего в ней тоже, если честно, не вижу.
Мы смеёмся, а за одно и обнимаемся с Катей.
— Как вы, красотки? — спрашивает Катя, беря доцю на руки.
— Отлично. Были у врача. Выросли на один сантиметр и целый килограмм набрали.
— Поздравляю, — слышу я за спиной мужской голос. По телу проходит озноб и лицо моё каменеет. За столиком сразу все умолкают. Я настолько нахожусь в полуобморочном состоянии, что
