куда хватало глаз, стояли боевые корабли и нагруженные до отказа транспорты. Резко выделялись камуфлированными бортами суда, пришедшие недавно из Ханко. На палубах пушки, грузовики и массы людей, главным образом солдаты и командиры, выведенные прямо с фронта на транспорты. Сплошной фон серых шинелей, на котором диким орнаментом прорисовываются белые повязки раненых. Транспорты заняли свои места в походных колоннах, дымя из своих высоких труб.
Над Таллинном ширилось зарево пожаров, ярко- красные вспышки вырастали в оранжевые и белесые столбы огня. Небо над городом по-прежнему было иссиня-чёрным как глубокой осенней ночью.
А над кораблями, хотя и перепачканное чёрным дымом из сотен труб, было почти голубое небо с клочьями рваных облаков. Дул тёплый юго-восточный ветер. Но нагнанная двухсуточным штормом волна была ещё очень крупной. Тральщики и катера швыряло из стороны в сторону, захлёстывая волной.
Стоявший рядом с адмиралом на мостике капитан 1-го ранга Пилиповский с тревогой посматривал то на небо, то на адмирала. По его мнению, начать движение можно было уже час назад. Почему командующий медлит?
На другом крыле мостика молча и с обиженным видом стоял контр-адмирал Дрозд, рассматривая корабли в бинокль. Он появился на мостике вместе с Трибуцем, и, судя по выражению его лица, между ним и командующим произошел какой-то очередной тяжёлый разговор, поскольку после этого адмирал Дрозд не произнёс ни слова. Впрочем, ни слова не произнёс и командующий. С мрачным и суровым видом он стоял на мостике, время от времени поднося бинокль к глазам.
Казалось, что он должен быть удовлетворённым. В кратчайший срок, за какие-то двое суток, удалось осуществить фактически без чётко разработанного плана гигантскую по масштабам операцию, связанную с эвакуацией главной базы КБФ. При этом с потерями, которые вполне можно было назвать «приемлемыми». Десятки тысяч человек были погружены на транспорты под непрерывным огнем и воздушными ударами противника. При этом был потерян всего один крупный транспорт «Луначарский», а ни один из боевых кораблей не получил даже каких-либо серьезных повреждений. План немцев прорваться к гавани и сбросить защитников Таллинна в море полностью провалился. Не говоря уже о том, что именно под Таллинном противник впервые встретил серьезное сопротивление на всем Северо-западном направлении, застряв у столицы Эстонии на долгих два месяца. В сложнейших условиях адмирал Трибуц показал себя как способнейший и волевой военачальник и администратор.
Теперь ему предстояло показать себя в качестве флотоводца. А необходимого для подобной операции флотоводческого опыта у адмирала Трибуца не было. И не могло быть.
Даже великим адмиралам прошлого не приходилось вести за собой такого количества кораблей и судов. Адмиралы Джелико и Шеер вели в Ютландский бой соответственно 120 и 100 кораблей. Но всё это были БОЕВЫЕ корабли, действующие в открытом море и управляемые созвездиями десятков адмиралов. Адмирал Рожественский в своем беспримерном походе через три океана к Цусиме вел под своим флагом около 50 боевых кораблей и судов, имея в подчинении, как и Трибуц, всего трёх адмиралов, причем одного мёртвого. Чем это кончилось — общеизвестно. В бою под Цусимой 5000 человек погибло, 6000 — попали в плен. Но по пути сутками не сходящий с мостика Рожественский не потерял ни единого транспорта, ни одного 250-тонного миноносца. Он оказался незаурядным администратором, но плохим боевым адмиралом.
Его поход вполне можно было сравнить с организованным и осуществлённым Трибуцем планом сбора транспортов и боевых кораблей с погрузкой на них примерно 60 тысяч человек и массы ценных грузов. Но впереди ещё был бой. Прорыв боем. А им нужно было управлять с флагманского мостика крейсера «Киров».
В соответствии с последним приказом, отданным адмиралом Трибуцем, командиры отрядов имели право пользоваться радиосвязью только для докладов о противнике и в чрезвычайных обстоятельствах, требовавших вмешательства командующего флотом.
Каждый очень хорошо знал конечную цель похода — Кронштадт. Как для цусимцев был Владивосток.
Но от Либавы до Владивостока было 15 000 морских миль, а до Кронштадта всего 200. Но он казался ещё дальше.
Адмирал медлил. Так медлит не умеющий плавать человек перед прыжком в воду, хотя и понимает, что другого выхода нет.
Около 200 кораблей и транспортов — точной цифры никто не знал даже тогда — ждали сигнала адмирала Трибуца. Сотни биноклей и тысячи глаз смотрели на сигнальные фалы крейсера «Киров».
Капитан 1-го ранга Пилиповский приложил руку к козырьку фуражки:
— Товарищ вице-адмирал, разрешите поднять сигнал о начале движения.
Трибуц помолчал и, не оборачиваясь к начальнику своего походного штаба, произнёс:
— С двенадцати часов.
По сигнальным фалам крейсера «Киров» медленно поползли, разворачиваясь на ветру, флаги: «ФЛОТУ В 12:00 НАЧАТЬ ДВИЖЕНИЕ».
Было 11 часов 30 минут утра 28 августа 1941 года.
КОНЕЦ 2-Й КНИГИ О ТАЛЛИНСКОМ ПЕРЕХОДЕ
17 Августа 1995 года.
Примечания
1
11 ноября 1941 года в кошмарной операции по эвакуации гарнизона Ханко, капитан 2-го ранга М. Г. Горбачёв, ведя «Ленинград» между минами, увидел, что путь далее невозможен. Игнорируя приказы контр-адмирала Москаленко, он остановил лидер, а затем повернул его обратно. Однако доказать суду, что он спас корабль от неизбежной гибели, Горбачёв не смог и был разжалован в матросы, служа затем рулевым на разъездном катере. Наказание было очень мягким, поскольку за это полагался расстрел или, как минимум, отправка в мясорубку штрафных батальонов.
2
С личностью первого командира «Страшного» (в строю с 28.06.41 г.) связана, видимо, какая-то мрачная тайна. Автору не удалось выяснить не только его судьбу, но даже его фамилию. В одном из секретных источников против «Страшного» стоит прочерк, а в другом, также секретном источнике, его командиром числится Польский.
3
В данном случае угол пикирования составил 75 градусов.
4
Уничтоженная старшим лейтенантом Коленко «У-250» была вскоре поднята и обнаруженные на ней секретные немецкие акустические торпеды переданы для изучения союзникам. Этот, казалось бы, совершенно обычный военный эпизод стал причиной новой волны чисток на флоте, в ходе которых был снят с должности нарком Кузнецов, арестованы его ближайшие заместители и сотни прошедших войну офицеров изгнаны со службы. Что же касается самого Коленко, то поскольку его имя постоянно мелькало в следственных протоколах как лица, создавшего «эпизод преступления», то есть потопившего немецкую подводную лодку, его фамилию запомнили, но в связи с чем она упоминалась — забыли. В итоге у всех утвердилась мысль, что Коленко причастен к гнусной измене адмиралов. Кроме того, в процессе следствия был распространен слух, что
