совершенствования есть. Но пока погодите, давайте глянем на всю картину в целом, оценим масштаб. Вашу прабабушку не зря называют Мастером иллюзий, таких специалистов в Гайе единицы!
— А мы уже оценили, — с гордостью заявляет Элли.
Мою хитрость она заметила, раскусила — и тоже помалкивает, как и Мага. Незачем искушать шкодливых подростков. Это пока одна из них зависла над пропастью, в сложном плетении объёмной иллюзии срабатывает своеобразный блок безопасности. При создании подарка мудрая донна дель Торрес учла, что оный может попасть не только в мамины ручонки, но и в детские, а у подростков вечно шило в… сами знаете, где, авантюры — это их всё. Но стоит детям удалиться от потенциально опасного места — допустим, той же Маше перейти на твёрдую землю, и пропасть «откроется», станет доступной. Сесть на краю и ножки свесить? Пожалуйста. Камушки вниз покидать? Ага, запросто, мы с Элли уже попробовали. А вот спрыгнуть вниз не получится, блок безопасности предусмотрен и для взрослых. Просто он им чуть больше дозволяет.
Эту полезную информацию нашептал нам всё тот же голос бабушки Софи, сопровождающий во время освоения и экспериментов с её подарочком. Этакий гид, ненавязчиво следующий по пятам и расщедривающийся на подсказки лишь после того, как мы с Элли сами как следует поломаем головы.
Хмыкнув, Мага распрямляется и поворачивается лицом к тому, что было когда-то кухней-столовой.
— Грандиозно. Впрочем, как и всё, что у неё получается.
Потолка нет. Вместо него — низко нависшие облака, в прорехи которых проглядывают первые звёзды. Широкая тропа, огибая валуны, ведёт к домикам, устроившимся в отдалении на относительно ровном пятачке среди гор. Где-то вдалеке, заслоняемое вершинами, садится солнце, подкрашивая алым наш обеденный стол, стулья, буфеты… Обстановка кухни-столовой осталась на месте, но преобразилась, примерив на себя личину деревенской мебели, сколоченной не слишком умело, зато добротно и на совесть. Вместо двух диванчиков — топчаны, покрытые медвежьими шкурами, и стоят они прямо на земле, поросшей жиденьким разнотравьем. Вместо очагов — кострища, обложенные камнем, с высокими, затейливо сложенными поленницами. Окон и стен будто и не было никогда: зашёл в дом, а очутился в горах, на подступах к хороводу хижин с широкими покатыми крышами, с высокими цоколями, с бесстрашными козами, объедающими какие-то цветочные плети прямо со стен…
Лестницу наверх можно обнаружить лишь боковым зрением, и только зная о ней. А не знаючи можно и врезаться, как и в невидимые стены. Впрочем, подобная неприятность грозит лишь тому, кто впёрся сюда незваным и нежданным, а своего человека сгустившийся туман мягко подтолкнёт к нужной двери.
Вот так-то.
Увлёкшись изучением Сюрприза, мы с Элли не заметили, как пролетел день. И, разумеется, обо всех моральных терзаниях, связанных с Магой и Васютой, я забыла, настолько была поглощена новой игрушкой. И лишь теперь поняла, что не зря именно сейчас, именно здесь оставила матриарх свой подарок. Спасибо, бабушка Софи.
Подкрутив особым способом несколько звеньев на цепочке ридикюля, я чуть преображаю пространство. Конечно, здорово устроить ужин прямо на природе, любуясь на горы; но качественная иллюзия выдаёт пользователю полный эффект присутствия, а это значит, что пикник будет сопровождаться не только приятными видами, но и вечерней росой, прохладным ветром, возможным дождём из подкрадывающихся туч. Поэтому по моему хотенью и сумочкиному веленью часть пространства вокруг нас отступает за границы стен, оставаясь как бы голографическим изображением. К мебели возвращается привычный вид, кострища вновь становятся очагами…
— Дашь потом поиграться? — вполне серьёзно спрашивает Элли.
У девочек аж глаза разгораются.
— А что, можно?
Горделиво фыркнув, щёлкаю замком ридикюля.
Голограммные пейзажи, заколебавшись, сползают со стен, расползаются в туман и сиренево-дымчатым потоком втягиваются туда, откуда, собственно, и выплыли часов десять тому как. Дождавшись, пока заползёт последняя вечерняя звезда, защёлкиваю замочек, взвешиваю сумочку на руке — тяжёлая! — и торжественно передаю подруге. Сообщаю девочкам:
— Где угодно можно установить. Мы пробовали. Приспосабливается к любому интерьеру.
Они с вожделением пожирают сумочку глазами. Элли, высокомерно приподняв брови, заявляет:
— В очередь, девочки! Я первая!
И не спеша направляется к лестнице. Забыв обо всём на свете, Маша с Соней скачут за ней, не хуже горных серн. Дорогуша, посмеиваясь, начинает вечерние хлопоты за столом.
— Как всё прошло? — спрашиваю Магу. — И куда, кстати, вы подевали бабушку?
— Прошло всё отлично.
Убеждает меня не бодрый тон и не слова, а лёгкий запах травяной настойки, фирменной, Васютиной, которой ощутимо веет от моего супруга. Да и глаза у него… хоть и трезвые, но потемневшие, слегка шальные. Явный признак удачных переговоров, чего уж там.
От сердца отлегло.
Он потирает лоб.
— Из-звини, мы с ним немного… отметили и встречу и… «Замирились», как он это назвал, в общем. Всё хорошо. Полежу полчаса в горячей ванне — будет ещё лучше. Бабушка Софи вернулась в Эль Торрес, и знаешь, с кем? С Симеоном. Он ей и сюда портал открыл, и назад доставил. Ох уж мне это старшее поколение, не знаешь, чего от них ждать! Да, она просила передать тебе, что это всё…
Он неопределённо машет вокруг.
— Проекция её родового заповедника… Это благодарность. За гостиную, превращённую в живой луг. Ты доставила ей огромное удовольствие.
— Правда? — расцветаю я.
Он сгребает меня в охапку, прижимает к груди. И как-то виновато признаётся:
— Я видел её.
Сердце у меня ёкает.
— Кого?
— Любаву. И многое понял. И Васюту понял. И тебя. Ива, я теперь больше не ревную. Честно. Но ты, ты…
Бережно целует в губы.
«Ты у меня одна. Единственная такая».
И нет охоты спрашивать о недосказанном, хоть и чувствую не умом — сердцем, что о чём-то мой суженый умолчал. Расспросы после, а сейчас — сберечь мгновенье. Растянуть, пусть не на полноценную вечность, но хотя бы на половину.
Где-то рядом звякает посудой Дорогуша. Прорываются с площадки второго этажа восторженные вопли девочек. Старательно подвывает за окном вернувшаяся в город метель. А здесь у нас — островок тишины и нашего собственного мира. Островок счастья, который мы растим день за днём.
Конец первой книги
