class="p1">Костуш заблаговременно сгенерировал защиту, и, принимая на неё удары, стал отходить.
Вирута поднялась во весь рост, но всё же ноги после двух попаданий не очень хорошо её слушались, и быстро преследовать соперника она не могла.
Отойдя на безопасном расстоянии, Костуш развернулся и начал наступления.
Свои шаги он сопровождал ударами по конечностям Вируты. Левые: нога — рука; правые: рука-нога. В тело он не бил, опасаясь неприятных последствий, которых ему могли и не простить.
Поначалу Вируте удавалось блокировать удары, но после сокращения дистанции, прошёл сначала почти полноценный удар в руку, от боли концентрация нарушилась, защита слетела и вот уже все её конечности поражены и сведены судорогой.
Костуш подошёл вплотную, к лежащей на боку Вируте, на секунду задержал взгляд на перекошенном от боли лице, и быстро, одним касанием, отправил её в забытье.
Хотя у отправленного в «отключку» человека, судороги проходят сами, всё же Костуш дополнительно воздействием расслабил женщине мышцы.
После поединка, Вирута выглядела неважно: платье на ней стало грязным и сзади, и спереди, а местами ещё и порвалось, грязными были и штанишки в виде шаровар с завязками- бантиками на щиколотках, надетые Вирутой под платье. Лицо измазано, волосы растрёпаны, а на ногах сохранилась только одна босоножка.
Костуш взял женщину на руки, и сразу понял, что в этом теле нет, наверное, ни капли жира, а только мышцы. С Вирутой на руках, медленно поднялся по ступенькам крыльца, занёс в дом, где и уложил на пол в гостиной.
Внутренним зрением осмотрел место ушиба на пояснице, ничего опасного не увидел, и просто ускорил рассасывании гематомы.
Сразу приводить в сознание не стал, а пошёл во двор кипятить воду и искать потерянную босоножку.
Притащив кастрюлю с кипятком домой, сначала поставил завариваться чай, а затем решил будить Вируту.
— Почему валяюсь на полу? — сразу последовал вопрос.
— Вы очень испачкались во время поединка. Нельзя же в таком виде укладывать вас на кровать, на ваши чистые простыни.
Вирута села и стала себя осматривать.
— Да уж, уделалась знатно! Одна радость: ты не воспользовался моим беспомощным состоянием.
— Зачем так — то? Вы же, уважаемая мастер Вирута, пришли ко мне сексом заниматься.
— Про секс и не мечтай! Ты, гадёныш, извалял меня в грязи, унизил! О каком совместном сексе может идти речь? Был у тебя единственный шанс: надругаться, пока валялась в отключке, а теперь всё! Теперь забудь!
— Я хочу…, начал было Костуш, но его сразу перебили:
— Мне плевать на твои хотелки! Сказала нет, значит нет — никакого секса!
— Я могу…,
Костуша опять перебили:
— Хочешь сказать, что можешь отправить меня в отключку и использовать? Только попробуй! Я изуродую всю твою жизнь! Я боевой офицер имперской армии, я имею….
Костуш здесь не выдержал и постарался перекричать Вируту:
— Я хочу сказать, что на кухне вас ждёт горячая вода, вы можете пройти и помыться.
Вирута несколько секунд молчала, обдумывая услышанное, затем неторопливо поднялась.
— Эх, был бы ты настоящий мужик, набросился бы сейчас на меня, стянул штаны и, как победитель, по полной…! А ты: «Водичку вам согрел». Тьфу!
— Это что? Началось сексуальное обучение? — заинтересовано спросил Костуш.
— Нет, это провокация, но, вообще-то, есть такие женщины, что любят пожёстче.
Костуш проводил её на кухню, выдал ковшик, показал, где холодная вода, где мыло, выдернул заглушку слива и собрался было уходить.
— Стоять! — раздалась команда.
Костуш замер на месте, Вирута подошла к нему вплотную и бесцеремонно обнюхала:
— Надо же, сучёнок, меня уделал и даже не вспотел! Ладно, принеси полотенце и жди меня.
Костуш поставил на стол в гостиной чашки под чай, достал купленные заранее сладости и стал ждать.
Вирута вышла из кухни укутанная в своё красное полотенце, в руках несла грязную одежду, которую небрежно бросила на выход к двери.
— Штаны ещё можно отстирать, а платье только выкинуть, — сказала она.
— Чего не сдались сразу? — спросил Костуш. — Хотя бы платье уцелело.
— Мне, боевому офицеру, победителю в сотнях схваток с сильнейшими бойцами империи, сдаться какому-то сопляку? — высказавшись, Вирута гневно посмотрела на Костуша.
Тот посчитал лучшим промолчать и отвёл взгляд.
— Теперь у меня к тебе два вопроса, — продолжила Вирута. — Есть ли в этой халупе часы — это первое, а второе: почему ты ещё не голый и не в постели?
Костуш протянул ей свои часы-луковицы и начал раздеваться.
— Время у меня мало, — взглянув на часы, заявила Вирута, — с обучением сегодня не получиться, а тебе ещё придётся съездить ко мне домой — привести одежду.
Услышав, что времени на обучение нет, Костуш перестал стягивать с себя рубашку.
— Чего застыл? — спросила Вирута.
— Так вы сказали…
— Я сказала, что обучать не буду, а покувыркаться мне сейчас необходимо — стресс снять после поражения.
Вирута сбросила с себя полотенце, и полностью обнажённая застыла в центре спальни с задумчивым видом.
— Чего-то я спросить хотела, что-то такое смешное, забавное…? А, вспомнила! У тебя сейчас, мальчик, это в первый раз?
— Да, впервые, — смущённо ответил Костуш.
— Тогда с почином! — сказала Вирута и толкнула его в кровать.
Сколько по времени это продолжалось и сколько раз он «сбрасывал» — вспомнить Костуш не мог: подстёгиваемый воздействием опытного мастера, полностью провалился в чувственное упоение.
В конце — концов Вирута завизжала и стала ногтями царапать ему спину, затем на несколько мгновений застыла в напряжении, после чего расслабилась и затихла.
— Вот и всё, — произнесла она, сталкивая с себя Костуша.
Вирута отдышалась, немного ещё просто полежала с закрытыми глазами, а открыв глаза сказала:
— Я сейчас напишу записку, а на обратной стороне мой адрес. Ты же, быстро-быстро, живчиком, туда-обратно. Отдашь записку служанке и с одеждой назад. Там я ещё мазь написала — спину себе смажешь.
— А вы каждый раз будете так меня драть? — спросил Костуш, стоя перед зеркалом. Вывернув голову, он рассматривал кровавые полосы на спине.
— Каждый раз — навряд ли, просто разозлилась из-за поражения, вот ярость и вырвалась. Причём, заметь, — сам во всём виноват!
Найдя в шкафу чистую сорочку, она уселась пить чай, а Костуш отправился к Вируте домой за одеждой.
Вернувшись, застал её по-прежнему сидящей в его сорочке за столом, только все сладости исчезли.
— Здесь какой-то хмырь пьяный заявлялся, говорил, что твой сосед. Всё хотел вовнутрь пройти, тупые комплименты строил и совершенно нагло мне на ноги пялился. Я ему сначала слегка в челюсть, а когда убегал, ещё пинка под зад добавила, а то ноги ему мои понравились, вот поближе и познакомила.
— Зря вы так с ним!
— Что, зря? Зря
