пунькнула, но на этот раз я попытался укусить её за палец. Она вовремя отдёрнула его и застенчиво прижала к груди. Меня охватила грубая непреодолимая потребность доминировать над ней, и мой член затвердел. Как ей удавалось быть такой сексуальной, обворожительной и милой одновременно?
Я накрыл её тело своим и начал скользить по ней руками, а её руки запутались в моих волосах. Она уже была влажной, и я сразу же вошёл в неё. Внутри, как всегда, было узко, и я начал погружаться глубоко-глубоко, пока не прижался к ней и не начал двигаться.
Её стон прозвучал точно музыка у меня в ушах.
Мне хотелось слушать эти стоны всю свою жизнь.
Я начал медленно. Мы оба двигались спокойно и настойчиво, вторя морю за бортом лодки. Я хотел уделить время тому, чтобы почувствовать её. Я лизал её и пробовал на вкус каждый сантиметр её тела. В каюте ощущения были другими, будто это тесное помещение заставляло меня чувствовать себя так, словно я был у неё под кожей, а она у меня.
«Ты теряешь себя, Туони, — сказал я себе. — Ты теряешь себя в ней. Не дай этому случиться».
Но эти слова испарились, я не стал их слушать, не в этот момент. Я не слышал ничего кроме её учащённого дыхания, вызванного нарастающим жаром внутри неё, кроме влажных звуков того, как я входил и выходил из неё, а также скрипа лодки, скользящей вдоль волн.
— Ты моя навеки, — прошептал я ей, запустив руки ей в волосы и желая почувствовать её пряди между пальцами. — Скажи мне, что ты это знаешь.
Она посмотрела на меня с лёгким удивлением, после чего мои бёдра снова врезались в неё, и она ахнула, раскрыв рот и закатив глаза.
— Скажи мне, что ты моя, — продолжил я, полный решимости и приближаясь к тому, чтобы кончить. — Мне надо это услышать.
— Я твоя, — тихо проговорила она. — Я твоя, а ты мой.
Затем она вскрикнула, её тело напряглось, а пульс ускорился. Я довел её до пика.
— Посмотри на себя, птичка, — прошептал я ей, в то время как её спина изогнулась, а тело начало сотрясаться, и по нему прокатился оргазм.
Её щеки пылали, губы порозовели, а глаза были наполнены дикой нежностью.
— Посмотри, как ты летишь.
Она кончала снова и снова, после чего я тоже взорвался у неё внутри. Я продолжил делать резкие движения внутри её тела, схватив её за волосы, и заскрежетал зубами. Мысли покинули меня, а из груди вырвался низкий рык.
Чёрт.
Еще одна нить распуталась внутри меня.
Я вышел из неё, все мои мышцы дрожали, что было странно, так как моё тело никогда не доходило до предела. Когда я скатился с неё и принялся глубоко дышать, я снова почувствовал себя самим собой. Пульс барабанил внутри моей головы.
Я не мог перестать думать о ней. Об этом. О нас.
Её дыхание сделалось глубже, и она снова была готова уснуть, как вдруг я сказал:
— Чего ты хочешь, Ханна?
Она пошевелилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду: чего ты хочешь? — повторил я. — Чего ты на самом деле хочешь? Сейчас. Все чего-нибудь хотят, Ханна. Чего ты желаешь больше всего?
— В данный момент? В этом мире?
— В любом из миров.
Я услышал, как она сглотнула. Она перевернулась на спину, облизала губы. Последовала долгая пауза, пока она пыталась собраться с мыслями. Я мог бы сказать, что застал её врасплох, но, по правде говоря, не так много мёртвых задумывалось о том, чего они хотели от жизни, не говоря уже о том, чего они хотели в данный момент.
— Я хочу убедиться в том, что с моим отцом всё в порядке, — сказала она тихим голосом.
Я так и думал, что она это скажет. Она оставалась верной ему до конца.
— Ты уверена? Это действительно всё, чего ты хочешь?
Я сделал глубокий вдох. Интересно, стал бы я сожалеть о тех словах, что собирался сейчас сказать.
— Если я тебя отпущу, ты уйдёшь, прямо сейчас? Сможешь ли ты просто встать и оставить меня?
Она повернула голову и посмотрела на меня.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — осторожно спросила она.
— Мне любопытно. Всё хотел тебя спросить.
Она сглотнула и кивнула.
— Если бы мне было позволено вернуться, я бы ушла. Только для того, чтобы убедиться, что он в порядке. И я бы вернулась.
— Разве?
— Да. Вернулась.
— А чего ты хочешь потом? Если о твоём отце позаботятся, и он будет в безопасности до конца своих дней, тогда чего ты хочешь? Ты бы хотела, чтобы он вернулся сюда вместе с тобой?
Я пытался не давать ей никаких обещаний, но в её глазах уже загорелся огонёк надежды.
— Да. Если бы он мог попасть сюда… у меня было бы всё, чего я хочу.
Я оглядел её неземное лицо, зная, что в ней течёт кровь Богини.
— Правда? А кроме него, что тебе ещё нужно? Какова твоя цель? Что ты надеешься достичь на этой должности?
Я ожидал, что она начнёт колебаться, но я был удивлён, когда она сказала:
— Власти. Я хочу власти.
Моё сердце гордо забилось.
— Достойно уважения.
— Я хочу стать той, с кем стали бы считаться, — сказала она, на секунду закусив нижнюю губу. — Я хочу реализовать весь свой потенциал и хочу узнать, каков он. Я хочу проверить его границы. Я хочу безопасности и хочу, чтобы наступили безопасные времена, но не потому, что я замужем за тобой, а потому что, никто не должен переходить мне дорогу, никто не должен мне угрожать. Я хочу понять, каково это.
Я сел, постаравшись не удариться головой о потолок. В ней был огонь, которого я доселе не видел. Он никогда не был настолько сильным, чтобы мне хотелось задуть пламя.
— Ты уже близка к этому, разве ты не чувствуешь? — сказал я ей.
— Я не знаю, — она покачала головой. — Я близка к этому, но… не могу дотянуться. Я не уверена, что достойна этого.
— Чувствовать себя достойным чего-то и чувствовать свою власть — две разные вещи. Вероятно, настоящая власть заключается в том, чтобы знать себе цену?
Она расплылась в улыбке.
— Хорошо-хорошо, доктор Фил.
— Ты же не ждёшь от меня понимания всех твоих скучных отсылок к поп-культуре?
Она закатила глаза, после чего села рядом со мной. Я даже слегка испугался, что она снова меня пунькнет.
— А чего хочешь ты? Того же самого? Власти?
— У меня она есть,
