Не сегодня. Царапнуло тебе бок рикошетом, нельзя в помещении почем зря из пулемета гвоздить…
— Я уже извинилась — говорит Бьянка, отталкивая меня в сторону: — у меня бинт, дай я ей кровотечение остановлю.
— Ну… конечно — уступаю место профессионалу и Кексик бойко обеззараживает (Натсуми шипит от боли) и перетягивает кровоточащую царапину, которая выглядит так, словно ее по боку полосонули ножом, везучая у нас На-тян. Да и я тоже… успел на пол упасть. Сажусь на пол рядом с Натсуми и чувствую, как на меня наваливается усталость. Стимуляторы Кексика помогли, но ненадолго, ЦНС на пределе, я знаю это ощущение, когда перед глазами начинают багровые мошки плавать. Нет, функционировать на пределе я еще могу, и смогу так вот, не теряя сознание существовать как минимум сутки, но как зомби — движения становятся медленными, мысли — тяжелыми, их приходится буквально ворочать в голове, прикладывая усилия чтобы осознать простейшие вещи, а уж восприятие и вовсе летит к черту. В таком состоянии только в окопе сидеть, прижимая к себе винтовку и вздрагивая от близких разрывов… а у меня такой роскоши нет. Потому я достаю еще парочку чудесных таблеток Бьянки и отправляю их рот. Запиваю глотком из фляжки.
— Ты ими не злоупотребляй — предупреждает меня Кексик, которая закончила перевязку Натсуми: — дает конечно бурст организму, но у нервной системы свои пределы есть. Потом откат будет.
— Ага. — киваю я. Конечно, из всего комплекса человеческого организма, нервная система — самая невыносливая штуковина. Мышцы все еще в состоянии двигаться, сердце и легкие вообще работают круглые сутки, двадцать четыре на семь, кости и сухожилия работают пока не порвутся и не сломаются, а вот нервная система… она выходит из строя довольно быстро. Потому, как только у тебя есть время успокоится — успокойся. Закрой глаза и не дергайся. Сделай вдох-выдох. Все, что происходит во время стрессовых ситуаций, все это вывозит твоя нервная система и она тебе еще пригодится, не стоит гонять ее попусту.
Потому я откидываю голову назад и закрываю глаза. Как так получилось, что я, обычный школьник сейчас сижу на залитом кровью полу не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой? Наверное, все дело в том, что на каком-то этапе новой жизни я все-так подобрал «Жароптицево перо». Да уж, «много, много непокою принесет оно с собою»… могла ли моя жизнь пойти по другому сценарию? Или я выбрал этот путь в тот самый первый раз, когда изменил обычное поведение Кенты-куна и вступился за Томоко и с тех пор у меня не было другого пути?
На этом пути я узнал много интересных и хороших людей. Томоко, Наоми, Шизуку, моих членов «Клуба Экзорцистов». Натсуми, которая сейчас сидит рядом со мной и ровно дышит, держась за бок и вполголоса что-то говорит Бьянке. Да, саму Бьянку, вот уж кто «жароптицево перо», покой рядом с ней только снится. Сору-тян, которая только снаружи кажется спокойной и «хорошей девочкой», а на самом деле — адреналиновая маньячка, которой скучно жить обычной жизнью. Косум, которая смогла отстоять свой нейтралитет и не заняла сторону Кумы в нашем конфликте, хотя это было нелегко, кто я такой и кто такой Кума, оябун Восточного Побережья. Ей было нелегко и ей бы обязательно это аукнулось, останься Кума в живых. Так что Косум — молодец и настоящий друг… еще ее брат Сомчай, который вопреки стереотипам оказался живым и веселым парнем, очень интеллигентным и начитанным. Марику, да Марику, которая егоза и беспредельщица, которой плевать на свой социальный статус и сплетни, которая та самая кошка, бродящая сама по себе и делающая только то, что хочет. Есть в Марике свой шарм, своя прелесть, она — смелая и веселая. Не всем это нравится. Ядвига, девушка из Академии, знающая наизусть всего Шекспира на языке оригинала, она словно цветок, которому все еще предстоит раскрыться…
— Я вот думаю, Кента-кун… — говорит Натсуми и я открываю глаза.
— Да? — надо бы нам что-то делать. Убирать трупы, например… или там вовсе валить из города на третьей космической, потому как скоро тут полиция будет, а у нас по полу сектанты раскиданы. Неживые совсем. Вот как будем все это объяснять? Дизайн помещения такой? Все летит в тартарары и я вместе со всем этим… ладно поместье Кумы, там сам по себе бардак начался и никто меня там за руку не схватил. Даже Сора с Бьянкой в масках были… лица закрывали от камер. Но вот тут, у нас в «Логове»… как они узнали где у нас база? Откуда? Провели свое расследование, а это значит, что они ведут Бьянку и довольно давно. Откуда-то знают…
— Я думаю, что эти вот сектанты подозрительно много знают — говорит Натсуми: — например про зарин. Откуда? Узнать про то, что Бьянка-сама может сделать зарин и уж тем более хранит его в этой цистерне — они могли только одним способом. Поздравляю, Кента-кун, у тебя крот.
— Крот?
— Хм. Шпион. Человек, который сливает информацию на сторону. Стукач. — любезно поясняет Натсуми: — и при этом из ближайшего круга Бьянки.
— Вот что. — говорю я: — это все прекрасно, но мы не можем время терять. Собираемся и валим отсюда. Кексик, возьми самое необходимое. Оружие — оставляем тут, сейчас сюда все патрули едут, остановят — неприятностей не оберемся. Мы просто гражданские, едем за город. Записи камер перекинь в облако и сотри на носителях. Нам надо убраться отсюда и залечь на дно. Переварить все. А кто у нас крот и есть ли он — подумаем как время будет.
— Хорошо — кивает Бьянка и, положив два пальца в рот — издает короткий свист. Рядом с ней материализуется Шизука в своем темном бесформенном комбинезоне.
— Слышала? Исполняй — коротко кидает Бьянка и Шизука снова исчезает. Бьянка быстро протирает свой М60 белым платочком с яркими цветочками, и сцена выглядит донельзя сюрреалистично — девушка ухаживает за пулеметом… лицо у нее перепачкано чем-то черным, на щеках — грязные разводы, руки в ссадинах и оружейном масле. Да, у войны не женское лицо…
— Давай помогу — это Натсуми встала на ноги, схватилась за бок, потом — протянула мне руку.
— Ты сама на ногах еле держишься — говорю я ей: — я сам.
— Я пойду вперед. Машину заведу — говорит Бьянка: — вы за мной как сможете… Шизука! Поторопись! — она вскидывает пулемет на плечо, ее изрядно так перекашивает на сторону, но придерживая его второй рукой — она
