теле и сотрясал воздух вокруг нас оглушительным звуком.
Я была тронута — фактически потрясена — словами, которые, как мне казалось, никогда не произнесет Аксель. Тем не менее, это не изменило фактов.
Я грустно улыбнулась.
— Я не говорила, что ты не способен любить меня. — выдохнула я. — Ты не способен любить ее.
Аксель молчал по другую сторону. Он не стал опровергать мои слова, да это и не нужно было.
— Ты рассказала ей обо мне? — спросил он вместо этого.
Я кивнула, и улыбка тронула уголки моих губ. Мы с Джеем усадили Поппи после ее девятого дня рождения, чтобы рассказать о ее корнях.
Поппи была слишком умной. Она знала, что ее дедушка скончался от БАС, и начала расспрашивать о возможных генетических вариациях болезни. Мы не могли позволить Поппи жить в страхе и считали, что девять лет — подходящий возраст, чтобы справиться с новостью. Ни за что на свете я не смогла бы предугадать реакцию Поппи, когда она узнала о своем происхождении.
— Думаете, я смогу заглянуть в мозг своего биологического отца?
Джей выплюнул воду, которую пил, и не потрудился скрыть свой раскатистый смех. Помимо комедийного облегчения, я знала, что реакция Поппи его успокоила. Он боялся, что она может подумать, что его недостаточно.
— Эм… Мы не поддерживаем связь с Зейном. — мягко ответила я.
Джей знал, что отец Поппи был диджеем со свадьбы Милана. Однако он понятия не имел, что Зейн теперь знаменитый диджей Аксель. Прежде чем мы поженились, Джей хотел обсудить гены отца Поппи, и я понимала почему. Если бы Аксель был блондином, существовала вероятность того, что Поппи тоже окажется блондинкой, и в этом случае мы не смогли бы выдать ее за дочь Джея. К счастью, я вспомнила, как Аксель упоминал, что у всех в его семье были густые темные волосы. Учитывая темные глаза Акселя и мои карие, я также не слишком беспокоилась о цвете глаз ребенка. И я была почти такой же смуглой, как Аксель. Тем не менее, мы вздохнули с облегчением, когда Поппи вышла похожей на меня.
— Хм… это отстой. — Поппи встала, чтобы уйти.
— Подожди, — поспешно сказала я. — У тебя нет вопросов по поводу того, что мы тебе только что рассказали?
— Есть. — легко ответила Поппи. — Могу я заглянуть в его мозг? — повторила она, искренне недоумевая, о чем я.
— Мы имели в виду вопросы обо всей этой ситуации. — пояснил Джей.
И снова Поппи была сбита с толку.
— Какой ситуации?
Поппи и глазом не моргнула, когда узнала, что Джей не был ее биологическим отцом. Биология для нее ничего не значила, и она не чувствовала никакой связи с Акселем. Но когда однажды Аксель случайно появился на экране телевизора, я уставилась на него так, будто увидела привидение. Поппи уловила мою реакцию и спросила, не является ли Аксель Зейном. Я сказала ей правду и ждала. Единственной реакцией Поппи была просьба проследить за тем, чтобы никто не узнал об этом. Уже тогда Поппи понимала, какие могут быть последствия для ее будущего в Ambani Corp, если ее «легитимность» будет поставлена под сомнение.
Когда Поппи впервые встретилась с Акселем, я ждала, что она начнет задавать вопросы, но, когда она не проявила интереса к их знакомству, решила отпустить ситуацию. Часть меня поначалу задавалась вопросом, не вернулся ли Аксель, чтобы предъявить права на Поппи. Я наблюдала за ним, как ястреб, пытаясь понять, знает ли он. Он не знал, и его это не волновало. Поппи и Аксель взаимно использовали друг друга. Поппи хотела узнать о ком-то с похожей нейродивергенцией, а Аксель использовал Поппи, чтобы сблизиться со мной. Между ними не было любви, и это не имело значения.
Поппи не нуждалась в любви Акселя, у нее уже был отец.

Прошлое
Я не могла разглядеть лицо. Он то появлялся, то пропадал из поля зрения, пока шел к нам, сохраняя дистанцию. Солнце отражалось от его неторопливого шага, временами почти ослепляя меня, в зависимости от нового положения. По позвоночнику пробежал холодок, когда наши взгляды наконец встретились. Темные, неумолимые глаза смотрели в ответ, решительно настроенные не выдавать своих секретов.
Я проснулась, хватая ртом воздух. Оглянувшись по сторонам, с облегчением обнаружила, что кровать пуста. У Джея был домашний офис, и, похоже, он уже начал свой рабочий день.
Со дня нашей «маленькой» свадьбы, на которой присутствовало всего пятьсот гостей, прошло две недели. Последующие дни ушли на переезд из моей квартиры и из Нью-Йорка.
Джей предложил переехать в Чикаго до рождения ребенка, а потом мы могли бы вернуться в Нью-Йорк. Однако я настояла на долговременной смене места жительства, поэтому мы купили жилье в пригороде.
Джей показал мне несколько домов. Я приняла решение, закрыв глаза и выбрав один наугад. Я даже не видела дом до переезда, но знала, что постоянное жилье в Чикаго необходимо. Теперь я была замужней женщиной, и мне нужно было сосредоточиться на своем муже. Я не могла начать новую жизнь в городе, который постоянно напоминал мне об Акселе.
Вот только одна проблема.
Похоже, Аксель переместился в новый город и в мой новый дом силой моего разума. Я эффективно блокировала мысли о нем, пока бодрствовала, но контролировать мое подсознание было сложнее. Сколько бы я себя ни ругала, сны продолжали возвращаться, как солнце на рассвете.
Каждую. Чертову. Ночь. Аксель преследовал меня и отказывался останавливаться. Я одержимо пыталась вытеснить воспоминания о нем из своей головы, но они всегда возвращались.
Начало моего нового брака затерялось в суматохе переезда, случайной беременности, восстановления разбитого сердца, а теперь еще и в этой новообретенной одержимости — попытках не думать об Акселе (эпический провал, кстати).
Джей работал круглосуточно, поэтому мы почти не виделись. Я не возражала. Отсутствие Джея позволило мне избавиться от чувства вины за мысли о другом мужчине, который не был моим мужем.
Джей был святым и не сделал ни единого шага в первую ночь, которую мы провели вместе. Он даже не заикнулся о сексе. Он просто поцеловал меня в щеку и выключил свет. С тех пор Джей безмерно уважал мои границы, понимая, что мое сердце к этому не лежит. У Джея было хорошее шестое чувство, потому что я понятия не имела, что буду делать, если он подтолкнет меня к сексу. Я не была готова к тому, чтобы ко мне прикасался другой мужчина.
Я знала, что так дальше продолжаться не может.
