не пришло, и такому риску он его не подвергнет. Значит, бумаги надо положить в дальний тайник, он сухой, и они будут там в безопасности.
Выбравшись из потайного хода, Шарби нервно огляделся. Никого… Но это ничего не значило. Соглядатаи могли быть где угодно. Они должны были наблюдать за домом, а ход выводил на помойку… Шарби сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Выбрать путь к башне посложнее, сконцентрироваться на руках так, как будто кроме них нет ничего на свете и вперед!
Ему никто не помешал, никто не встретился по пути, кроме патруля стражи. Стражники не заметили его, и он добрался до Башни с ощущением, что за ним никто не следил. Была глухая ночь и Калши будить ему не хотелось, тем более, что он был так напуган, что мысли путались. Что делать, он не знал, но ему на выручку пришел дежурный маг:
— Если дело у тебя не срочное, переночуй в покоях Мастер-Лорда. Там все осталось нетронутым.
Шарби сумел только благодарно кивнуть и опрометью помчался наверх — уснуть, забыться, освободиться от пережитого ужаса. Он кое-как, не зажигая света, добрался до своей бывшей комнаты, рухнул на кровать и неожиданно для себя немедленно уснул. Проснулся он от чувства, что рядом кто-то живой. Вчерашний кошмар был забыт и он спокойно осмотрелся. За столом сидел Калши и читал какую-то книгу при свете маленького настольного светильника.
— Мог бы и раньше разбудить, — сказал ему Шарби.
— Ты пришел слишком поздно и спал слишком крепко, а в твоем комоде я нашел книгу о веселом фермере и великане… Ты знаешь, это сказка была первой, какую я прочитал сам. Отец начал мне ее читать перед сном, но прочитал немного, а наутро мне так хотелось узнать, чем закончилось дело, что я взял и стал читать ее сам. Буквы я уже знал все, но читать еще не пробовал. Это было трудно, но к вечеру я ее закончил… — Калши ласково погладил обложку. — Она была в точности такой же… Но это все ерунда — что случилось?
Шарби вздрогнул, когда пережитое вновь навалилось на него, но постарался, чтобы его рассказ был подробным и кратким.
— Значит, ты говоришь, что он прошел прямо сквозь стену… — внезапно Калши подобрался, а взгляд его стал напряженным. — Это — один из главных секретов Ордена Красной Бури! Во время войны Орден Красной Бури был, пожалуй, самым главным нашим противником. Хотя они никогда не проявляли непосредственной враждебности по отношению к Ордену Пепельной Луны, они стремились уничтожить королевскую власть как таковую. Наше счастье, что наш Орден был вторым по силе, а все остальные недооценили возможности боя смешанными группами: маги и воины.
— Вот почему охранники у порталов сидят в доспехах, — кивнул Шарби.
— Да. Доспех защитит от любого оружия, а маг защищается от магии.
— А как мы смогли уничтожить самый сильный Орден?
— А мы его и не уничтожали. В какой-то мере, он существует до сих пор.
Шарби вытаращил глаза от удивления. Удивление заставило его даже забыть о пережитом страхе.
— Да, это Орден Черного Алмаза. Он объединял в себе величайших магов того времени. Но их не интересовала власть, не интересовало влияние, ничего — кроме знания. Все битвы не затронули их, и когда война закончилась, мы смогли договориться. Многие из молодых магов перешли в наш Орден. Война погубила чуть ли не половину нашего Ордена, и их появление было просто спасением. А остальные остались в своих резиденциях, удаленных от поселений. Они просто пообещали никого не принимать в свой Орден, а заниматься изысканиями. И обмениваться с нами информацией. Далеко в горах, на границе с Пустошами, стоит башня из черного гранита, воздвигнутая не инструментами, а магией. В ней живет последний оставшийся волшебник Ордена Черного Алмаза. Ему уже почти двести лет — немыслимый срок, а он все еще не собирается умирать, хотя ноги и руки почти не повинуются ему. Ему служат несколько слуг, а королевские чиновники исправно подвозят туда все необходимые припасы. Но когда-нибудь он все равно умрет, и только тогда наш Орден останется единственным.
— А какие секретные заклинания у них есть?
— Они уже давно не секретные. Именно Орден Черного Алмаза научился контролировать сны и воздействовать на эмоции и желания.
— Значит сказки не врали? И маги из черных замков могли вызывать любовь?
— Частично. Орден избегал других реальностей, его члены предпочитали жить в замках своего излюбленного цвета. Но в одном сказки были неправы: никакие деньги злых богачей не могли заставить волшебников Ордена Черного Алмаза что-то делать. Они могли очень многое — но только тогда, когда считали это нужным.
— А нашему Ордену это доступно?
— Да. Их знания — наши знания и наоборот.
— А ты?..
— Я обучаюсь этому. Такие вещи могут знать только Мастера.
— Это все интересно, но насколько глубоко этот маг мог проникнуть в мои мысли?
Калши улыбнулся.
— Чтение мыслей — тайна нашего Ордена. Никто, кроме нас, никогда не мог читать чужие мысли. И защищаться от чтения мыслей — тоже. Если он владеет тайнами другого Ордена, то, скорее всего, наших тайн он не знает: для этого надо быть либо нашим Мастером, либо избранным волшебником.
— Тогда почему мы не смогли узнать все вражеские тайны? — удивился Шарби.
— Проникновению в чужие воспоминания научился Орден Черного Алмаза, после того, как мы научили их читать мысли. Кроме того, не забывай, что взять мага в плен практически невозможно, если только он не сдастся добровольно, или не будет абсолютного превосходства в силах, а прочитать воспоминания прямо в сражении не получится. Даже если бы мы могли это во время войны, вряд ли бы мы смогли что-нибудь сделать.
— Что ж, и то хорошо, — вздохнул Шарби.
— Ты собираешься отсидеться в башне?
— Нет. Убийца Мастер-Лорда приехал из столицы — значит, мне надо туда. Я уже собирался ехать, теперь это нужно сделать немедленно. Ты сможешь изменить мою внешность? Так, чтобы это продержалось дня два?
— Да. Даже дольше.
— Лучше подольше, неизвестно, что будет в дороге, насколько серьезно меня ищут.
— Я могу сделать все, но почему бы тебе не остаться у меня? Тут ты будешь в полной безопасности.
— Я знаю. Но теперь, когда наши враги знают обо мне, нельзя терять время. В конце концов, самого убийцу могут уничтожить, а если в дело вмешался маг — то и тело его может исчезнуть без следа. Мне надо торопиться.
— Как скажешь.
Калши подошел к мальчику и положил ему на лицо ладони. Он простоял
