Диса никогда не отказывала себе в удовольствии позабавиться с мужем даже в воскресенье перед службой, предвкушая, как совсем скоро будет сидеть в церкви среди чинных матрон и внимать проповеди, что читает ее добродетельный супруг. Никто из прихожан даже не догадывался, что совсем недавно она стонала и вскрикивала, закусывала кулак и подгоняла мужа, заставляя двигаться все быстрее.
Проповеди Эйрика не вызывали у нее сонливости. Они не были грозными или пугающими. Преподобный говорил со своей паствой, как старый друг: знал, у кого пала корова, у кого сломалась удочка или жена заболела проказой… Он хотел, чтобы, приходя в церковь, крестьяне чувствовали, что не одиноки в своей беде. А еще Эйрик был убежден, что люди часто творят зло, потому что их подтолкнула к этому скверная жизнь. Эта вера казалась Дисе очень наивной, но она не спорила.
Поначалу Диса боялась, что в Вохсоусе ей будет скучно. Она все-таки выросла в деревне, где волей-неволей все время крутишься среди людей: смотришь, как рыбаки возвращаются на берег с уловом и развешивают треску сушиться на деревянных рамах, слушаешь, о чем сплетничают женщины у источника и как батраки жалуются на свою тяжелую жизнь… Хутор же Эйрика стоял в отдалении, и Диса готовилась к жизни затворницы. Ее утешало лишь то, что Эйрик будет рядом. Да и женщины рожали и будут рожать, поэтому ремесло ее всегда останется в чести.
Бьёрн, который сам недавно обзавелся молодой женой, принял новость о замужестве сестры благосклонно. Кроме всего прочего, это значило, что в ее собственный дом на окраине деревни можно будет поселить арендаторов. Дисе это предложение не понравилось, и она ответила, что как порядочная жена перепишет имущество на мужа, а тот уж пускай решает, как им распорядиться. Напряжение, давно царившее между ними, грозило перерасти в настоящую ссору. Заметив, что обстановка накаляется, Эйрик сам отправился поговорить с Бьёрном. Он предложил ему взять дом Дисы в аренду в обмен на пару лошадей, и мужчины ударили по рукам. Одна из подаренных кобыл была сильной и мускулистой, с ровным ходом и блестящей гривой. Диса, с детства любившая лошадей, была довольна таким обменом. Вторая захромала, не успели они доехать до Вохсоуса, но Эйрик ничуть не расстроился. Он отказался менять лошадь на другую, щедро задавал ей корм и чистил с особой любовью.
Молодожены забрали с собой и Арни. Братец не на шутку испугался, когда узнал, что старшая сестра выходит замуж и уезжает на запад. Но Диса уже знала, что не оставит Арни одного, с его-то слабыми ногами и странными речами. Некому будет тут за ним ухаживать. Эйрик не возражал: Арни ему понравился. Они болтали часами напролет, говорили о Боге и колдовстве, и Эйрик поражался зрелости суждений мальчика. Как-то раз он сказал Дисе, что Бог осенил ее брата своей благодатью, так что за год он становится мудрее на десять лет.
Сам Эйрик охотно развлекал Дису и Арни мороками, которые стали еще совершеннее с момента их последней встречи. Пастор заставлял потолок дома рассыпаться морозными звездами или вспыхивать полярным сиянием, чьи отблески играли на лицах пораженных зрителей. Одеяло летало по воздуху и каркало, а пол прорастал алыми цветами.
Как-то теплым летним утром Диса проснулась на чердаке и, выглянув из приоткрытого окошка, заметила, что дом плывет. Их маленькое жилище оторвалось от суши и отправилось в путешествие по прозрачным водам озера Хлидарватн. Эйрик сидел рядом с женой и улыбался. Дул теплый ветер, а на губах вместо свежести осела знакомая соль. Дом летел все быстрее и быстрее, из-под невидимой кормы выплескивалась пенистая волна. Облака бежали над головами, зеленоватая вода сменялась темной, и сквозь ее блеск Диса уже различала округлые спины касаток. Эйрик тронул ее за плечо и указал в сторону, где на заснеженном островке стоял громадный белый медведь. Вода потемнела еще сильнее, и в лицо ударил фонтан брызг. Под порогом неторопливо проплывал могучий кит, и Диса затаила дыхание, завороженная его громадой. Ей хотелось плакать от того, сколько в мире удивительного и необъятного, чего нельзя выразить словами: голодный взгляд белого медведя или величавая неспешность китихи, к боку которой приклеился детеныш.
Когда морок закончился и она обнаружила себя сидящей на чердаке, лицо ее было мокрым от слез. Эйрик вытер ей глаза, смущенный и растерянный:
– Я думал, это тебя развеселит…
– Мне было весело, но теперь грустно. Сколько бы я этому ни училась, никогда не сумею сделать даже вполовину так хорошо.
– У тебя другие таланты.
Ей захотелось ответить колкостью, но она сдержалась. Снизу их звал Арни. Когда Диса поднялась, оказалось, что юбка испачкана кровью. Настроение еще сильнее ухудшилось, и Эйрик тронул жену за руку.
– Мы же договаривались, что ты не будешь расстраиваться.
Она дернула плечом, завязывая воротник платья.
– Это невозможно. С нашей свадьбы прошел год.
– Всего год…
– Некоторые к этому сроку уже ждут второго.
Эйрик встал и поцеловал ее в нахмуренный лоб.
– Все еще будет. Ты вечно торопишься.
…Арни ждал их на улице. Солнечным утром он выбирался из бадстовы и готовил обед или брал посох и ковылял к озеру, чтобы набрать там ягод. А еще он любил первым встречать гостей. Это всегда поднимало ему настроение.
У порога стояли, помахивая хвостами и тряся ушами, Гекла и Керн – те самые лошадки, которых Бьёрн обменял на дом в Стоксейри. С ними были двое мальчишек-пастушков лет двенадцати – чумазые, покрытые прыщами размером с вулканические кратеры, с оттопыренными ушами, сквозь которые просвечивало солнце. Один из пацанов сидел верхом на Гекле лихо, как умеют только мальчишки: без седла, с одной веревкой, кое-как накинутой на шею лошади. Второй держал Керн за такую же веревку, а сам оттягивал рубашку, пытаясь что-то прикрыть.
– Это еще что такое? – рявкнула Диса, выходя на порог.
На душе у нее было паскудно, так что, может, и неплохо на ком-то отыграться. Эйрик только добродушно сощурился на солнце и кивнул пастушкам, как старым товарищам, словно сам же их пригласил.
– Это, сестрица, – протянул Арни подозрительно довольным голосом, – кража. Самая настоящая.
– Ворам в нашей стране отрубают руки, – жестко заметила она. – Уже решили, которой пожертвуете? Я сразу куплю ее у палача. Рука вора всегда сгодится в хозяйстве.
– Мы не крали! – возмутился тот, что сидел верхом, и неловко поерзал. – Мы взяли покататься и вернули бы еще до того, как вы смекнете.
– Правда, госпожа, – смущенно подтвердил второй, переступая с ноги на ногу. – Мы не воры.
– Ну будет, Диса. – Эйрик выглядел довольным, точно сам подначивал мальчишек угнать лошадей с пастбища. – Видишь, вернули. Разве воры бы так поступили? Что, крепко пристал, дружок?
Всадник буркнул в ответ что-то неразборчивое.
Диса переводила взгляд с одного пацана на другого и никак не могла заставить себя хорошенько разозлиться. Слишком ярко светило солнце, слишком расслабленным выглядел муж.
