несколько подавленными, но сегодняшняя пара, определенно, побила все рекорды.
— И все равно надо было спасать женщину, — Амири в столовой все еще горела желанием обсудить произошедшее.
— Возможно. И ты бы попыталась, — вновь с ощутимой нежностью отозвался Жан.
— А что, оставлять ее там так?
— Ами, — Свен подхватил с тарелки кусок бекона, — никто не говорит, что надо было. Жан имеет ввиду, что у каждого будет свой ответ, и не один не будет верным. Любой вариант может привести в пропасть. Любой вариант может всех спасти.
— Но и силы свои переоценивать тоже не надо, — заметил Жан.
Спорить с ним никто не стал. Да и не о чем было.
**
Заходя в допросную, Теор едва сдержал отвращение. Он ждал этого момента с нетерпением два месяца. Два! Увы, этическая проверка не терпела спешки, а ре Кар окопался очень и очень хорошо, так что всего влияния Данн и его, Теора, посильной помощи было недостаточно чтобы значительно ускорить дело.
И все же все препятствия, в основном бюрократические, были преодолены. Вот он, его давний недруг, совсем близко…
Но вместо торжества было лишь отвращение.
Теор помнил Лионеля ре Кара амбициозным глупцом, но глупцом, красивым на лицо и тело. Сын не самого влиятельного, но богатого отца, ре Кар еще в университете всячески старался сделать себе карьеру, буквально с первого курса. В студенчестве Теор знал ре Кара, хотя и учились они на одном факультете, не слишком долго — когда Тайде только поступил, ре Кар был уже выпускником.
Надо признать, они друг другу еще тогда не понравились — ре Кар был куратором их курса. Дотошный, придирчивый и уже тогда несколько тщеславный, Лионель старался привить подопечным строгую, почти воинскую дисциплину. Он был готов заниматься с отстающими и делиться своими конспектами, готов помогать с билетами и наставлять во внеурочной деятельности, взамен требуя выполнения правил университета порой излишне строго. В целом, Лионель был бы прав, особенно если учесть, что менталисты нередко в силу своей специфики находили себе проблемы на свою голову в прямом смысле. Вот только Теор держался от куратора подальше после того как однажды, не сдержав плетения, влез в жесткое взаимодействие и каким-то чудом сломал щиты пятикурсника. И с тех пор они друг друга и не переносили. Ре Кар — потому что пострадала его гордость, а Теор — потому что понял, что все усилия куратора направленны на одну-единственную вещь: доказать окружающим, что он достоин ответственной должности. Показать себя с лучшей стороны. Позаботится о своем будущем. На самих первокурсников ему было глубоко наплевать.
Теор не то чтобы расстроился от этого. Он прекрасно понимал что никто ничего ему не должен даже тогда. Впрочем, с его прошлым это было и не удивительно. Так или иначе — Тайде не задел такой подход Лионеля, но для себя Теор четко понял, что нужно держаться подальше от куратора. Тот за свою репутацию может подставить кого угодно.
После окончание Теором первого курса, а ре Каром — пятого, последний отправился в Королевский на магистратуру, вроде как к кому-то родовитому.
После этого они встретились… страшно сказать — через шесть с лишним лет. Когда следствие по делу о смерти Дамира никак не желало заканчиваться. Когда к расследованию привлекли известного борца с Охотниками Вернона де Раля, с ним прибыл и его секретарь Лионель ре Кар. Секретарь, уверявший всем, что сам Теор убил побратима...
Да, тогда Тайде только-только, но получил звание магистра, но еще не накопил, все-таки, мозгов. Он бросил вызов ре Кару. Прилюдно.
Архимаг Данн была в неописуемой ярости. Но то что покинуло рот обратно не лезет, и Теор провел поединок. Победил он Лионеля, кстати, приемом похожим на тот, которым одолел его ставленника де Грея в полночном поединке несколько месяцев назад. Ничему ре Кар не научился… И не научил.
Но все же, несмотря на старую черную кошку, пробежавшую между ними, на нелепые обвинения, на поединок, у которого, на деле, не было победителей: да, ре Кар был опозорен и отозвал обвинения, но и Теор смог вернуться в Избор без осуждающих взглядов лишь спустя десять лет, да и наставница организовала ему просто грандиозную выволочку, — и как потом в аспирантуру взяла только, — Тайде запомнил Лионеля деятельным молодым человеком, берущим пусть не талантом, но усердием и трудом.
Сейчас же перед Теором сидел располневший, обрюзгший старик с пропитым лицом, старше его самого на каких-то пять лет. Ре Кар вытирал засаленные пальцы о не менее засаленный платок. Рядом стояла корзинка со снедью, сейчас наполовину пустая. Пахло жирными сосисками, салом и луком.
— Теор Тайде… А я уже думал, какая муха покусала архимага, решившего вдруг проверить меня на соответствие этике. И вот эта муха передо мной. Что, любишь постарше, а?
Двадцать пять лет назад Теор бы за такое врезал. Сейчас, после десятилетия в роли Гончей, и, что важнее, десятилетия в роли преподавателя, и бровью не повел, изучая Лионеля. Многие оказавшиеся в допросной пытались вывести следователя из равновесия, как уверенные в своей невиновности, так и желающие скрыть свою вину. К какому типу относился менталист ре Кар — понять было сложно. Пока — сложно.
Теор спокойно сел напротив Лионеля, размеренно зачитывая его права и обязанности. Сейчас он выступал в роли доверенного лица архимага Данн при проведении проверки. С широкими полномочиями. Весьма широкими.
Но если он их превысит — не только его голова полетит с плахи. Фигурально выражаясь. Скорее всего фигурально выражаясь.
— Вам понятны ваши права и обязанности, Лионель ре Кар?
Тот нагло улыбнулся.
— Разумеется. И давай на ты, что уж? Мы ведь почти родные люди. В мозгах друг у друга покопаться успели. Не думал, правда, что ты настолько труслив что прячешься у баб под юбками. Сначала де Мар, притащившая тебя в Зеленый из провинции, теперь вот — Данн. А ты умеешь устроиться около грудей, а?
— Тебя так беспокоит половой вопрос, что, быть может, мне стоит поговорить с твоими аспирантками ле Анте и ре Дени? Что скажешь, Лионель?
Тот вновь улыбнулся. Правда, улыбка эта была уже чуть-чуть менее торжествующая.
— Не стоит. Обе они за пределами столицы. И, пока не доказано обвинение, этическую проверку ты из-за спины своей прелестной Данн, можешь проводить сугубо в мой адрес.
— Привлеку как свидетелей. В частном
