это по ней видно. Вы вообще видите, что с ней случилось? Там был еще рассеян ядовитый дым недавно. Ты хоть не надышалась? — спросил он уже меня.
— Нет, я прикрылась тряпкой, налила раствор из набора химикатов.
— Я же говорила, что он пригодиться, — послышался голос Рейни. — Так, расступитесь. Пустите профессионала.
— Я уже оказал первую помощь ей. Все в порядке, — успокоил ее Лоуренс.
— Ее нужно доставить в медпункт, — сказал Шафран. — И устроить реабилитацию.
— Я уже через пару дней буду на ногах, — запротестовала я.
— Да, конечно! Я сам лично тебя привяжу к кровати! — рявкнул Лоуренс.
— Останешься здесь? — спросил Шафран. — Я выделю покои.
— Нет. Я вернусь в Нуринию. — Мой брат посмотрел на короля как на неразумного ребенка, который спрашивал, почему небо голубое. — И она тоже. Сегодня.
— Но… нет! Мой контракт длится дольше! — запричитала я. — Мне нельзя покидать место своего задания.
— Неужели? — усмехнулся он. — Ваше величество, неужели, вы не отпустите ее? Мне кажется, она выявила ваши проблемы.
— Выявила, — глухо ответил он.
— Тогда не вижу причин еще оставаться здесь. Ей нужен отдых и много сна. Николетт, тебя заботят деньги? Выплатят ли тебе все?
— Я выплачу все и даже больше, — процедил Шафран.
— Я еще должна много всего сделать!
— Например?
— У него… э-ээ… — мой голос задрожал, а я вспомнила вторую часть миссии. — Список невест, надо помочь определиться.
— Серьезно? — бровь Лоуренса взметнулась вверх, а Шафран побледнел.
— Это я и хотел обсудить, — начал король.
— Ваше величество, — снова перебил его Лоуренс. — Вы считаете, что Николетт нужно остаться для проверки ваших невест? Вы хотите их дополнительно как-то проверять с помощью ассасина?
— Нет… — ответил Шафран.
И мир вокруг меня снова стал расплываться, а голоса затихать. Последнее, кого я слышала была Рейни:
— Она смешала обезбол с бодрящим раствором после того как у нее были откаты! Она вырубается! Она проспит точно неделю.
Шафран
Он посмотрел на закрытые глаза девушки, которая несколькими мгновениями назад истекала кровью. Его сердце пылало и ревело. Все, что он хотел сделать, это поднять ее на руки и унести отсюда. Кто бы знал, что у него будет соперник. И не мужчина, претендующий на сердце смелой словно волчица девушки. А ее родной брат.
Он взирал на Шафрана гневно. И король искренне понимал его. Он сам винил себя, что ситуация приняла такой оборот. Он не хотел больше, чтоб Николетт было больно. Хотел укрыть ее в покоях, самому за ней ухаживать, пропускать через пальцы ее длинные волосы и вдыхать травяной запах свободы. Свобода и сила. Это то, что он ощущал рядом с ней и от нее.
— Это не означает, что она мне не нужна, — произнес Шафран.
Эндари замер, шокировано глядя то на короля, то на Николетт, то на свою жену. Рейни слегка улыбнулась, за что получила укоризненный взгляд от мужа.
— Неужели? А вы ей нужны? — оскалился Лоуренс.
Шафран заколебался. Он не знал ответа на этот вопрос.
— Вот подумайте. Ей нужно прийти в себя вдали от ваши дворцовых и политических игр. Зачем она вам? Вам вон, жену надо выбирать. Или вы хотите жениться на иностранке-ассасине? Ваш народ не очень будет доволен. И я тоже. Моя сестра — одна из самых смелых и сильных людей. И ей нужен кто-то такой же храбрый! Я забираю ее, и вы не посмеете мне помешать. Иначе я буду с вами драться.
Шафран молча смотрел на спокойно спящую Николетт, и сердце сжималось от любви к ней. И разум говорил отпустить… Но сердце велело удержать. Но если она синоним к слову свобода, можно ли ее пленить?
— Пусть она выспится в Нуринии, — подала голос Рейни. — Отдохнет. Она же не вечно будет спать. Вы можете ей написать, пригласить в гости. Или самому приехать.
Лоуренс кинул на Рейни гневный взгляд за идею, подкинутую королю. За что получил рычание от Эндари, когда тот увидел, что на его жену посмели так посмотреть.
— Эндари, — сказал Лоуренс. — Не серчай. И… я рад, что такой как ты есть у моей подруги. А у моей сестры есть только я.
Тот отступил, приобняв свою жену.
— Если сунетесь в Нуринию, — сказал брат Николетт. — То путь к ней лежит через меня! А я встречаю гостей с оружием. Надеюсь, мы поняли друг друга.
— Вполне.
Шафран смотрел, как Лоуренс поднимает тело его любимой девушки на руки и несет к выходу. Он готов был завыть как раненый зверь, которому отрубили лапу. Он просто молча смотрел вслед как часть его сердца уносят от него. И ничего не мог с этим поделать.
Он вернулся во дворец. Фарина допросили, он не сознался в сговоре с Рильей, но подтвердил, что был тайным внебрачным сыном Фелора. Его казнили. Ханилиду, его любовницу и сообщницу, посадили в тюрьму. Девушка громко ревела в кабинете, где ей озвучили приговор. А за стеклом наблюдала Латифа, трясущаяся как осиновый лист.
Шафран отпустил ее в Лерон, та попросилась ухаживать за Николетт. Он готов был оказать ей поддержку первое время, предложил, что если та пожелает, то может там начать новую жизнь. Все равно у нее не осталось тут близких. От тела ее бабушки ничего не осталось, она вызвалась навестить свой родной дом перед отъездом в Нуринию.
Сорин был казнен, а начальник штаба понижен до рядового. Как может управлять штабом тот, кто не заметил крысу рядом с собой?
Люрис исполнял обязанности временной главы, нужно было выбирать руководителя штаба, а он не горел этим. Впрочем, и репутация у него была больше как шпиона, нежели как руководителя. Он не сильно пользовался большим авторитетом среди своих коллег именно как человек, который может управлять другими.
За день было принято много решений, исполнены приговоры. Шафрану сообщили, что Кариопа идет на поправку, а сестры шлют ему теплый привет и ждут возвращения матери из больницы. Канг перевезет ее в резиденцию. Только резиденцию ей и сестрам придется сменить. Шафран переживал за их безопасность, так как их резиденция была на границе с Рильей. И хотя он был уверен, что в ближайшее время подстав не стоит ожидать… лучше не рисковать. Вечером он зашел в свои старые покои, которые почти привели в порядок. Тут стояла новая мебель, новая кровать с новым постельным бельем.
Он не смог тут находиться… и вошел в ее покои. Вещи Николетт собрала Люси, они готовились к отправке завтра в Лерон. Он вошел в спальню и сел на кровать. Они были здесь вместе. Он не решался приводить ее к себе в
