станет нервной клеткой, а если поместить ее в питательную среду № 3, то клетка развивается в клетку печени. Жизнь клетки определяется ее взаимодействием с окружающей средой, а не отдельной генетической программой1.
Ключевой пункт проницательного объяснения доктора Липтона биологической активности заключается в том, что в любой момент клетки, как и весь человеческий организм, находятся в режиме защиты или в режиме роста, но не в обоих режимах одновременно. Наше восприятие окружающей среды хранится в клеточной памяти. Если на раннем этапе влияние окружающей среды все время носит стрессовый характер, то развивающаяся нервная система и другие органы PNI-суперсистемы постоянно получают электрические, гормональные и химические сигналы о том, что мир небезопасен или даже враждебен. Такое восприятие программируется в наших клетках на молекулярном уровне. Ранний опыт обусловливает взаимодействие организма с внешней средой и определяет бессознательные представления человека о себе и об окружающем мире. Доктор Липтон называет этот процесс биологией веры. К счастью, человеческий опыт и раскрывающийся потенциал людей способствуют тому, что биология веры, хотя и глубоко укоренившаяся в психике, вполне обратима.
Мы уже знаем, что стресс является результатом взаимодействия между стрессором и системой обработки информации. Устройство обработки информации — это нервная система человека, которая функционирует под влиянием эмоциональных центров мозга. Биология веры, которая закладывается в данное устройство обработки информации в раннем возрасте, оказывает решающее влияние на наши стрессовые реакции на протяжении всей жизни. Распознаем ли мы стрессоры? Увеличиваем или минимизируем потенциальные угрозы нашему благополучию? Считаем ли мы себя одинокими или беспомощными? Уверены ли в том, что никогда не нуждаемся в посторонней помощи или не заслуживаем помощи? Нас любят? Или нам необходимо постараться, чтобы заслужить любовь? Или нас вообще невозможно полюбить? Это бессознательные убеждения, заложенные на клеточном уровне. Они «контролируют» наши поведенческие модели независимо от того, что мы думаем на сознательном уровне. Они не дают нам выключить защитный режим или помогают открыться для развития и здоровья. Теперь рассмотрим некоторые из этих интуитивно поддерживаемых установок более детально.
1. Я должен быть сильным
Айрис — художник, книголюб, настоящая интеллектуалка. Примерно десять лет назад, когда ей было 42 года, ей поставили диагноз СКВ (системная красная волчанка). Айрис выросла в Европе, а когда ей было около двадцати лет, она вместе с семьей эмигрировала в Соединенные Штаты. Ее отец был деспотичным и непредсказуемым, а мать, по словам Айрис, «составляла с отцом единое целое».
«Я размышляла об этой теории, которая утверждает, что, когда психологически вы не способны сказать „нет“, за вас это делает тело, — говорит Айрис. — Я слышала подобное и раньше и согласна с этим. Я просто не хочу думать так в отношении себя».
«Почему вы не хотите так думать о себе?» — спросил я.
«Это означает, что ты недостаточно сильный… Ты не способен делать все необходимое, чтобы быть достаточно сильным».
Эти слова напомнили мне о пациентке с раком яичников, которой не нравилась моя теория, так как, по ее словам, она выставляет ее «слабачкой».
«А что, если человек действительно недостаточно силен? Если бы я попытался поднять груз весом в четыре тонны и кто-то сказал мне: „Силенок не хватит“, я бы согласился», — сказал я.
«В такой ситуации я бы сказала: „Ты что, идиот?“»
«В этом-то вся суть. Иногда проблема не в том, что нам не хватает сил, а в том, что требования, которые мы предъявляем к себе, невыполнимы. Что плохого в том, что ты недостаточно силен?»
Укоренившаяся убежденность в необходимости быть сильным, характерная для многих людей, у которых развивается хроническая болезнь, — это защитная реакция. Ребенок, который понимает, что его родители не могут поддержать его эмоционально, будет придерживаться подхода «Я сам со всем справлюсь». В противном случае он чувствует себя отвергнутым. Чтобы не чувствовать этого, надо никогда не просить о помощи, никогда не признавать свою «слабость» — верить в то, что ты достаточно силен, чтобы справиться со всеми превратностями жизни в одиночку.
Вскоре Айрис признала, что, когда друзья звонят ей со своими проблемами, она не осуждает и не обвиняет их в том, что они слабые. Они могут на нее положиться и видят в ней чуткого человека, который всегда их поддержит. Было ясно, что ее двойной стандарт — более высокие ожидания относительно себя, чем к окружающим, — не имеет ничего общего с силой. Это связано с отсутствием власти, с чем ребенок сталкивается в детстве. Ребенок может быть сильнее, чем это необходимо, потому что он лишен власти.
2. У меня нет права злиться
Шизуко — мать двоих взрослых детей, ей 49 лет. Вскоре после приезда в Канаду в качестве иностранной студентки, в возрасте 21 года, у нее диагностировали ревматоидный артрит. Ее родная мать умерла, когда Шизуко было четыре года, после чего отец женился на ее тете, сестре ее матери. «Мачеха больше любила бизнес, чем детей», — говорит она. Отец потворствовал всем ее желаниям, но чаще всего находился в разъездах.
Шизуко развелась со своим эмоционально отстраненным мужем пять лет назад. «Мой брак был сущим кошмаром. Когда я жила с мужем, я все время уставала, воспитывая детей. [Усталость — распространенный симптом при ревматических заболеваниях.] Бывало, я не вставала с дивана до трех часов дня, а муж при этом постоянно жаловался: „Ты ничего не сделала, пальцем не пошевелила“. Он говорил, что я использую его, чтобы получить талон на бесплатное питание».
«Вы когда-нибудь испытывали гнев?»
«Да, я постоянно на него злилась».
«Вы как-то выражали свой гнев?»
«Нет… Так уж меня воспитала мачеха, мне не следует злиться».
3. Если я буду злиться, меня не полюбят
Алан, у которого обнаружили рак пищевода, был несчастлив в браке. Как вы помните, он считал, что его жена не способна быть «романтичной, сердечной, такой, какой он бы хотел ее видеть».
«Каким образом вы выражали свое недовольство? Вы когда-нибудь злились по этому поводу? Вы когда-нибудь чувствовали из-за этого гнев?»
«Сложно понять, потому что теперь я злюсь постоянно. Сейчас мы обсуждаем это гораздо чаще».
«Что происходило с вашим гневом до того, как у вас обнаружили рак?»
«Я не знаю. Понимаю, к чему вы клоните, и это, скорее всего, правда».
«Когда вы впервые стали подавлять гнев?»
«Хороший вопрос. Не уверен, что я много думал об этом. Наверное, так происходит из-за желания понравиться. Если ты злишься, люди тебя не полюбят».
4. Я в ответе за все на свете
Лесли, 55-летний социальный работник, также объясняет свою болезнь — в его случае язвенный колит — стрессами
