Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
Подняли, повели.
Его заковали в цепи и определили в каменоломни. От зари дотемна он махал кайлом, дробя гранит, возил нагруженные доверху тачки. В воздухе то и дело свистел бич, оставляя на спине кровоточащие рубцы. Дважды Натан рвал цепи и бежал. Его ловили, избивали до полусмерти и возвращали в каменоломни. В конце концов он смирился. С тех пор в его жизни больше ничего не менялось. Разве что от горькой пыли он начал кашлять кровью, да в волосах объявилась первая седина.
Годы мелькали быстрее. Зубы-четки вгрызались в остаток жизни. Все тяжелее делалось кайло. Тело наливалось свинцом и могильным холодом. Сдал, помутнел зрячий глаз. Натан ждал смерти, как желанного избавления, но время замедлило свой бег. Стертые зубы клацнули от разочарования, упуская добычу – и вокруг разлилось знакомое янтарное сияние…
Натан не видел, как Вульм, тенью скользнув вдоль стены, обнажил меч, прыгнул к старухе – и, споткнувшись на ровном месте, растянулся на полу. Рыча, попытался встать, и не смог. Мелькали, скалясь, зубы-четки, и вместе с ними мелькали годы – скупые, немногие годы, что судьба отпустила волку-одиночке.
Они расстались у выхода из пещеры. Вульм знал, что маги станут охотиться за Циклопом – а значит, следовало держаться от сына Черной Вдовы подальше. Сегентаррец тоже покидал Тер-Тесет. Оставаться здесь было опасно. Что ж, он привык к дорогам. Снег сменялся грязью, грязь – пылью, знойное лето – промозглой осенью. Постоялые дворы, харчевни; стог сена за околицей села… Болели стертые ноги. Колени хрустели по утрам. Он стал хуже видеть, подслеповато щурился, чтобы разглядеть собеседника даже при дневном свете. Деньги кончились. Услуги старика-бродяги были никому не нужны. Надо возвращаться, думал Вульм. В Тер-Тесете все давно улеглось, а у меня осталась доля в «Лысом осле». Тер-Тесет – не худшее место, чтобы встретить последние деньки.
Его подкараулили на окраине города. Как последнего ротозея, ударили дубинкой по загривку. Он не сразу потерял сознание. Пытался отбиваться; кажется, ранил кого-то кинжалом…
Очнулся Вульм в сточной канаве. Голый, будто младенец, старик скорчился в зловонной жиже. Обе ноги были сломаны. Всё, понял Вульм. Тут и сдохну. На западе садилось солнце, скрываясь за нагромождением черных крыш. Вульм смотрел на солнце, не мигая. Мой последний закат, думал он. Восход увидят другие. Внезапно солнце вспыхнуло теплым, живым янтарем; сияние затопило мир, пронизывая Вульма, принимая его в себя…
Это по мою душу, понял Циклоп.
Он не знал, что за тварь пустили по его следу маги, но сдаваться без боя не хотел. Ну же, Король Камней! Выручай… Базальт под ногами мелко завибрировал. Мигнули, меняя цвет, сталактиты над головой. Капли воды, падающие с них, на лету превратились в кровь. Пробудилась Красотка; с отчаянием птицы, угодившей в силок, она рвалась на свободу. Ты сильная, сказал ей Циклоп. Ты сейчас очень сильная. Неужели ты…
Карга хихикнула, и пол ушел из-под ног. Сын Черной Вдовы падал, валясь на спину; муха, завязшая в меду. Мелькали пальцы старухи, постукивали друг о друга зубы-четки, а он все падал, и никак не мог упасть.
Они уходили из Тер-Тесета. Погоня дышала в спины холодом ночи и пламенем ада, трупным смрадом и едким потом, людским и лошадиным. Дважды их настигали, вынуждая биться. Из пятерых осталось трое: Циклоп, Симон и сивилла. «Почему другие должны умирать за меня? – думал Циклоп, карабкаясь по крутому склону. – К чему мне бегство, которому нет конца? Не проще ли остановиться – и покончить с этим?»
Он знал ответ. Он – сосуд, в котором живет душа Инес. И будь он проклят, если позволит ей умереть во второй раз.
Их застали врасплох. Симон умер сразу, пронзенный дюжиной стрел с зазубренными наконечниками. Тело мага ослепительно вспыхнуло – Циклоп с Эльзой едва успели отшатнуться. Против мечей и стрел Око Митры было бессильно. «Живыми! Живыми брать!» – надрывался главарь преследователей. И тогда что-то надорвалось в сердце Циклопа. Я кокон, подумал он. Кокон, из которого рождается бабочка. Око Митры воссияло маленьким солнцем, от его жара плоть Циклопа расплавилась, меняя форму. Инес ди Сальваре, ушедшая и вернувшаяся, заново лепила себя – тело и душу. Лепила из того, что у нее было: из сына Черной Вдовы.
Вся ужас и восторг, она указала рукой – и море ревущего огня затопило долину, обращая в прах лучников и мечников, рыцарей, закованных в броню, и магов, прячущихся за ними. Симон Пламенный мог бы гордиться своей ученицей! В глубине новой Инес, в самом дальнем тайнике ее возрожденной души, глядя на горящих врагов, плакал от счастья умирающий Циклоп.
А когда все кончилось, ветер развеял пепел.
Глава десятая
Мертвые и живые
1.
Кот, собака и крыса.
Голубь и ворон.
Эльза.
Смерть шла за ней по пятам. Эльзе оставалось только бежать, петлять и прятаться, путая следы. Эльза-кошка уходила от погони. Эльза-крыса забивалась в такие норы, куда опасались соваться не только стражники, но и наемные убийцы. Эльза-ворон отыскивала такие ходы, о которых не знали даже нищие и бродяги, прожившие в трущобах Тер-Тесета всю свою никчемную, тусклую жизнь. Она научилась воровать и спать в полглаза, все время оставаясь настороже. Без колебаний она забиралась в койку к карманникам и конокрадам, грабителям с большой дороги и бесшабашным искателям сокровищ. Почему нет, если это дарило ночь передышки, три-пять часов хрупкой, призрачной безопасности?
А по Тер-Тесету ползли слухи, превращаясь в легенду. Легенду о последней сивилле Янтарного грота, о неуловимой и беспощадной Эльзе, которая из мести перегрызла глотку королю Ринальдо. Горожане смеялись, видя, как стража и гвардия, наемники и тайные соглядатаи ловят – и не могут поймать одну-единственную женщину. Лавочники и содержатели гостиниц шептались о чудо-диадеме, что сияет в волосах сивиллы. О, янтарь способен излечить любой недуг, выправить любое уродство; саму Смерть он обведет вокруг пальца – но плату за это Эльза возьмет полной мерой. Так что стоит тыщу раз подумать: не лучше ли умереть в муках, чем принять сивиллину помощь?
И никто не знал, что каждый день, на перекрестках и площадях, в кривых переулках и на широких улицах встречает Эльза старуху – голую, грязную, горбатую. Карга заступала Эльзе путь, хищно принюхивалась и в упор глядела на сивиллу слепыми бельмами. От этого взгляда сердце останавливалось в груди, и сивилла опрометью бросалась прочь, не разбирая дороги.
Кот, собака и крыса.
Голубь и ворон.
…старуха замерла. Просторная пещера стала для нее тесной. Пальцы закостенели, вцепившись в четки. Добыча куда-то подевалась. Была, и нет. Э-э, да вот же она! Старуха хихикнула. Пальцы снова взялись играть с зубами на нити – быстрее, еще быстрее…
Эльза-собака доверяла своему чутью. Прочь из города! Здесь ее поймают, рано или поздно. Она может прятаться долго, но не вечно. Если покинуть королевство, затеряться на просторах необъятного мира – у нее появится шанс. Пусть погоня, пусть! – Эльза станет идти день и ночь, оторвется, собьет со следа… А главное, пока гонятся за ней, старухе ничего не поделать с Натаном, Вульмом, Циклопом…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
