- Молкан был прав. Вы просто жаждете умереть. Почему? - задумчиво протянула Светлая Хранительница.
- Когда душа не проходит чистилище, она обрастает прошлым, как панцирем, и с каждым вздохом он становится тяжелей и сводит с ума.
- Да, если ваша история ответит мне на мои вопросы.
- Что ж, тогда прошу, разговор будет долгим.
Я указал Хранительнице на соседнее кресло, она села с поистине королевским достоинством. Маленькие человечки опустились ей на колени и с интересом разглядывали свои шарики в телах. Смешно попискивали и тыкали друг друга ручками-колбасками.
Дракон встал на страже, и его взгляд полыхнул голубым сполохом. Что ж, время для моей исповеди настало…
Глава 37
Киани
Мне было трудно определить возраст мужчины, что сидел передо мной. Крепкое телосложение, лицо с минимум морщин, ухоженное. Спокойный, не лишённый достоинства взгляд. И все же, он так легко принял смерть своих соратников…
Странные все же у них отношения. Столько лет, веков вместе и такое равнодушие…
- Смерть для нас – как момент передышки, — ответил магистр, проследив мой взгляд. – Тем более я знаю, что они здесь, — он указал мне на колени, где разместились духи-защитники, перехватившие души магов.
Ар махнул рукой, и пять тел, замерших в своих креслах, опали пеплом. Магистр вздрогнул, тяжело вздохнул и посмотрел прямо на меня.
- Я знал, что вы придете. Готовил речь, думал все объяснить, но сейчас понимаю, что так и не нашел правильных слов.
Магия магистра чем-то напоминала магию Карама. Он не видел будущего, он видел возможности, вероятности.
- Если мой приход был ожидаем, чего вы опасаетесь? – поинтересовалась я.
- Огня вашего мужа.
- Его все бояться, особенно Тени.
- Но мы не Тени!
- Да? Расскажите мне про ваши отличия.
Магистр открыл рот, намереваясь высказаться, но, встретившись со мной взглядом, закрыл его обратно.
- И все же они есть…
- Что же вы не укажите на них?
- Потому что вы судите по другим критериям.
- Согласна. Мне важны мысли и поступки. А они не отличают вас от ваших собратьев ничем. Но это не то, что я хочу узнать. Я пришла выяснить, зачем вам ритуал.
- Он был надеждой на выживание нашего ковена.
- Рассказывайте.
- Легко сказать, но с чего начать?
Ар тихо рыкнул, это был даже не звук, а эманация его пламени, но магистр взял себя в руки моментально и начал рассказ.
- Вы знаете, что такое ковен? Это понятие встречается во многих мирах. Но для нас это означало общество сильных магов, способных покорить все и всех своей воле. Каждый из нас был уникальным магом с неповторимой магией. Для нас не было никаких преград, мы покинули свой мир, там банально стало тесно.
Луноликий, несомненно, являлся нашим лидером. Его ум, амбиции, мечты становились для нас маяком, к которому мы все стремились. Он нашел способ покинуть наш мир, открыл порталы к новым дорогам, славе, богатству.
Вам трудно понять это чувство. Вы никогда не хотели владеть миром. Не можете представить этого упоительного чувства, что ты можешь контролировать все! Вплоть до момента встанет ли утром солнце.
У каждого из нас были свои ученики, слуги, солдаты. Наша армия впечатляла. Она нигде не могла встретить сопротивления. Ведь наша магия перемещения сводила на нет все потуги противостоять нам.
- Как? Риго сказал, что подселение в тело сильного мага было обречено на провал. Его воля и сила давали отпор.
- На тот момент наши души были крепкими, а в тело вселялись за знаниями. Какая есть защита, какую магию используют, чем можно контратаковать, опять же слабые стороны. Пять, десять минут в чужом теле, и мы больше не встречали сопротивления.
Но все пошатнулось, когда мы поработили мир Девы Цветов. Это был один из прекраснейших миров. Созерцание прекрасного не чуждо завоевателям, тем более там действительно было на что посмотреть. Мир живого хрусталя, полупрозрачные сверкающие создания, растения, испускающие все цвета радуги, звучание голосов было подобно песне нежнейших колокольчиков.
Такие прекрасные, такие хрупкие и такие упорные. Их свобода была им дороже, чем их жизни. Мы даже не особо прикладывали сил, чтобы разбить их, но было жаль терять такую красоту.
Спустя некоторое время мы надели на них рабские ошейники. Тогда впервые Дева Цветов пришла к нам. Она умоляла оставить ее мир, клялась, что станет служить Луноликому и поделится с ним своей магией.
Но, несмотря на то, что Луноликий был главой нашего ковена, приказывать нам он не мог, а мы совершенно не хотели отказываться от такого богатства. Начались споры, и в результате мы решили, что раз не можем поделить эту красоту, проще уничтожить ее и просто убрать причину раздора.
Мы стерли в порошок тот мир. Сверкающей пыльцой он остался кружиться в пространстве Вселенной, а мы двинулись на Миолу. Возможно, и не стоило упоминать этот мир, но после его гибели Луноликий изменился. Его жажда уничтожать стала неутолима. Даже его брат порой не мог остановить его.
- Брат?
- Да, единственный кровный родственник, что был у Луноликого. Брат близнец. Торнуэл.
- Но они такие разные…
- Откуда вы знаете?
- Я видела и Луноликого, и Торнуэла.
- Магия меняет своего носителя. Особенно того, кто ежедневно увеличивает в себе её поток. Оба брата были Архимагами и умели впитывать в себя новую энергию…
А мир Миолы был прекрасен. Водяные создания, жемчужные змеи, разумные насекомые, говорящие звери. Растения, что поражали своей магией. Этот мир был молодым, полный до краев чистой светлой магией, которая как светлячок, сияла в темном небе. На него летели многие: демоны, люди, эльфы, другие создания иных миров. Кто-то хотел здесь жить, кто-то просто собрать урожай сокровищ, а вот Луноликий хотел его просто уничтожить…
Вот только мы не сразу об этом узнали. На тот момент нам доставляла неудобство армия демонов и их черные Божества. В один из дней мы устроили настоящую резню, многие из нас были поражены черной магией, многие были убиты, победителей тогда не было, зато пришли драконы.
Магистр покосился на Аргайла, а я, облокотившись на спинку кресла, прикрыла глаза. Мирх слушал Холтура, а я потянулась к его воспоминаниям, но неожиданно дух мира остановил меня.
«Не стоит. Ты окунёшься в боль и агонию. Представь, что тебя разрывают на тысячу кусков, и каждый из них по-своему уничтожают. Жгут, топят, травят, топчут, режут, сжимают в тисках, колют тысячами игл… Это была предсмертная агония, когда мной владело только одно желание – покончить со всем этим».
