– Какой там адрес удалось пробить? – уточнил он у Рогова, а как только тот ответил, все пазлы головоломки сошлись воедино.
* * *
– Спасибо, Олег, – поблагодарила я мужчину перед тем, как завершить разговор. – Ты меня очень выручил.
– Да вообще не вопрос, Машуль, – отмахнулся он. – Может, выберемся и поужинаем как-нибудь? Сто лет уже не виделись.
– Как-нибудь обязательно, – согласилась я. – Прости, мне пора. Еще раз спасибо за помощь.
Как только я нажала на кнопку отбоя, сразу облегченно выдохнула. Хорошо, когда бывшие одноклассники работают в банке на солидных должностях, плохо, что Макарин до сих пор холит надежду меня окрутить. Он меня не привлекал еще со школьных времен, и сейчас ничего не поменялось.
Некрасиво, конечно, давать человеку ложную надежду, чтобы попользоваться его служебным положением, но другого выхода я не увидела. Зато узнала, что космическую сумму на мой счет перевел Давыдов.
Все же не зря я беспокоилась о его самочувствии вчера. Банальное переутомление, кажется, да? Ничего подобного! У Ивана явно проблемы с головой. Осенью такое часто бывает, обострение.
– Уже подготовилась к поездке? – спросила меня Светлана, вырвав из раздумий.
– А? – не сразу сориентировалась я.
Съемки давно завершились, я как раз прогоняла удачные фотографии через Лайтрум и формировала коллекции.
– Земля вызывает Машу, – пропела женщина. – Я рассчитываю, что ты завтра не опоздаешь в аэропорт, правда? Личная жизнь личной, но мне бы хотелось быть полностью уверенной в работнике, на которого я рассчитываю.
Билеты в Милан были уже у нас на руках, с Лампой я договорилась заранее, оставалось только собрать чемодан… Еще с неделю назад я о таком шансе проявить себя и увидеть мир и мечтать не могла, а сейчас вот все взаправду. Только отчего-то улетать не очень хотелось…
– Об этом ты можешь не переживать, Света, – заверила я начальницу. – Я всегда ответственно подхожу к задачам руководства, не забывая, что прежде всего профессионал, только потом женщина и мать.
– Ну ты не утрируй так сильно, – поморщилась почти бывшая Боброва. – Я тоже не робот, а просто человек и никогда не требую от своих работников невозможного. Нервничаю что-то… Если показ пройдет удачно, у меня будут новые клиенты и заказы еще на год вперед, а если нет…
– Он будет удачным. – Я легонько похлопала ее по плечу. – Не накручивай себя попусту.
– Ты права, – улыбнулась Светлана. – Просто нервы в последнее время ни к черту. Бобров так и продолжает осаду, все чает надежду вернуться. Даже отца моего подключил.
– Ну он-то, надеюсь, на твоей стороне?
– Виталий бывает очень убедительным, когда захочет, – пожала плечами она. – А я обладаю дурацкой гордостью, что продиктовала не выносить сор из избы. Теперь остается разгребать последствия.
– Так что тебе мешает рассказать отцу все сейчас?
– Желание самостоятельно разобраться с проблемой? – вопросительно хмыкнула Светлана, сложив бровки домиком. Похоже, она сама была не уверена в правильном ответе. – Не знаю, Маш. Наверное, я слишком долго училась быть сильной, чтобы попытаться признаться в собственной слабости и спрятаться за чью-то спину. Да и, когда я выгнала Виталика и подала на развод, мне легче не стало. Боль от предательства не утихает, а спать в холодной постели так тоскливо…
Я поджала губы, не зная, какие правильные слова подобрать для должного утешения и есть ли они вообще. Но, казалось, Светлана в таком и не нуждалась.
– Быть слабой женщиной в современном мире – необыкновенная роскошь, – резюмировала она и тут же перескочила на другую тему: – Тебя подвезти или ты сегодня сама на колесах?
– Второе, – хмыкнула я. – Но спасибо за предложение.
Мы расстались в холле, Светлана еще осталась поработать перед поездкой, а я вышла на парковку, где столкнулась с дежавю…
Облокотившись на капот своего яркого автомобиля, меня дожидался Давыдов. Прямо на том же месте, что вчера Вавилов. Только вот Иван был без цветов.
– А где букет? – саркастически поинтересовалась я вместо приветствия.
– Чтобы у тебя было лишнее орудие съездить мне по физиономии? – хмыкнул мужчина. – Я, знаешь ли, сам себе не враг.
– А я думаю, что Вика улетела к родным и у тебя просто нет лишних рук, которые выбирали бы презенты для любовниц. Сам-то ты с этим не справляешься.
Иван проглотил колкость, даже не поморщившись. Защищаться не стал, просто пропустил удар, чем меня удивил.
– Уже выписали? И что это вчера было? – Я сложила руки на груди в закрытом жесте.
Очень хотелось не выдать собственного беспокойства и вообще не касаться этой темы, но не получилось. Мысленно я попыталась обмануть себя, что просто последовала обычному женскому любопытству.
– Ничего страшного, просто последствия плохой акклиматизации и бессонница, – ответил Давыдов.
– Так трудишься ночью, что и поспать нет времени? – Вот убейте меня, а сарказм так и сочился! А ведь никогда стервой себя не считала…
Иван отвел взгляд. И здесь он в контратаку не пошел. Что он затеял, демонстрируя мне такое мученически-примерное поведение?
– Нам нужно поговорить, Манюня. – Он приглашающе открыл для меня дверцу своего авто.
– Не называй меня так, – голос охрип от мгновенно всколыхнувшихся чувств.
Слишком пафосно было Давыдову сообщать, что Манюни больше нет, она агонизировала еще почти десять лет назад. Я и не стала вдаваться в не нужные никому подробности. Впрочем, Иван и не спрашивал, но, казалось, сам понял.
– Как скажешь, – кивнул он.
Разговора все равно было не избежать, как бы мне ни хотелось обратного.
– К тебе не поеду, – сказала как отрезала. – К себе приглашать не намерена.
– Может, уютное кафе или…?
Оставаться наедине с Иваном было самой ужасной идеей из всех возможных, поэтому я утвердилась, что стоит выбрать публичное место.
– Езжай за мной, я знаю неплохую кофейню, – кивнула Ивану и, не став дожидаться его реакции, быстро юркнула в свой автомобиль.
Буквально через двадцать минут мы уже сидели друг напротив друга за столиком, фоном играл лаунж, пахло кофе, и посетителей было не столь много, чтобы это помешало разговору.
– Спасибо, – поблагодарил Иван молоденькую официантку, что принесла наш заказ.
– П-простите, – смутилась девушка, – вы же Давыдов, да? Известный боксер?
Она смотрела на него с таким восхищением, что у меня челюсти сводило, а вот бывший оставался необыкновенно спокойным. Давно ведь привык к популярности. Сколько у него было этих влюбленных в идеальный образ дурочек? И зачем мне вообще думать об этом?
