— Но ты пытался, — напомнила я ему. — Приходил, притворяясь, что принес мне кофе, сидел возле моей постели.
— Согласен. Но ты никогда не вылезала из нее при мне.
— Ты и правда говнюк! — рассмеялась.
Позавтракав, начали собираться в путь.
— Нам предстоит проехать больше десяти километров. Останавливаться будем по минимуму.
— Слушаюсь, босс, — отчеканила, забираясь в седло. — А можно спросить почему?
— Да, конечно, — Марк скользнул по мне взглядом, от которого я невольно залилась краской смущения. — Потому что тогда нам придётся задержаться еще на один день, — задумчиво посмотрев на меня, добавил: — А может, больше...
…Эти десять километров пролетели незаметно. Мы почти не разговаривали, сосредоточившись на дороге. Пришлось спускаться вниз — порой по скалистым выступам, пробираться через ручьи, едва не соскальзывая в тягучую глину. А мне и не хотелось говорить. Мне о многом надо было подумать, но, глядя на широкие плечи Марка перед собой, никак не могла сосредоточиться. Для того чтобы разобраться во всём, в себе, последний раз перед тем как окунуться с головой в водоворот отношений, мне нужно было остаться наедине с собой.
— Ты что такая молчаливая? — Марк приостановил Таланта, поравнялся со мной и, взяв меня за руку, заглянул в глаза. — О чем думаешь?
Мне показалось, что в его взгляде промелькнула грусть. Может, он жалеет о том, что произошло между нами? А я? Что творится со мной?
Вздохнув, пришпорила Ирис, опережая Марка.
— Больше ведь никаких тайн и недомолвок? — услышала позади.
Глава 63Всю дорогу обратно, пока мы тряслись в пикапе по гравийным дорогам Кананаскиса, я спала. Время от времени приоткрывала глаза, поглядывая на сосредоточенное лицо Марка — уже темнело, и в любой момент перед нами могли выскочить олени. От вида его длинных пальцев на оплетке руля сводило внизу живота — я вспоминала, как он ласкал меня прошлой ночью.
С тех пор он больше не делал попыток к близости — только легко поцеловал в висок, когда я забиралась в машину. Наверное, я права — Марк уже пожалел о том, что наши отношения перешли в другую фазу. Я для него, скорее всего, очередная девица, проходная.
— Приехали, — услышала я сквозь сон.
Было уже темно, и лицо мужчины освещалось светом с приборной панели.
— Уже?
Марк вышел из пикапа и открыл дверцу с моей стороны. Я подала ему руку, но он неожиданно подхватил меня под попу.
— Марк, — я задохнулась, вцепилась ему в плечи. Огляделась. — Где мы?
— У меня. Переночуем здесь.
Нахмурившись, потребовала, чтобы он немедленно поставил меня на землю.
— Нет. Так не пойдет.
— Почему?
— Тебе завтра на работу. Ты что, собрался идти в таком виде? А я? Что буду делать здесь я?
— А ты будешь ждать меня.
Я расхохоталась.
— С ума сошел? Как ты это себе представляешь?
Даже в темноте было заметно, как мужчина хмурится.
— Будешь отсыпаться, потому что я не собираюсь позволить тебе расслабиться этой ночью.
— ...к тому же в твоем доме нечего есть, — перебила его и топнула ножкой.
— Узнаю прежнюю Милу, — Марк невесело усмехнулся.
— Марк, честно, я просто устала...
— Ты хочешь, чтобы мы вернулись в дом моего отца? — Я кивнула. — И я смогу быть с тобой всю ночь?
— Даже не думай! — ахнула, представив, что подумает прислуга и какие разбегутся слухи.
Внезапно он подхватил меня на руки, забросил себе на плечо и, не обращая внимания на мои возмущенные вопли, зашагал к дому. Внутри сгрузил меня, как мешок с картошкой, на диван и, наклонившись надо мной, твердо заявил:
— Ты останешься со мной. Хочешь ты этого или нет, — затем хмыкнул и уселся рядом. — А я знаю, что ты хочешь.
Я замотала головой, но он уже проводил рукой по моей шее, уже расстегивал пуговички на воротнике, уже проникал под мою одежду, уже заставлял меня стонать от нахлынувшего желания.
— Вот видишь... — шепнул в мои приоткрытые губы, захватывая их во власть своих и окончательно подавляя мое сопротивление.
— А лошади?
— Угу.
Не помнила, как мы оказались без одежды, все было словно в волшебном калейдоскопе— его руки, губы, страстный шёпот. Он во мне, горячий, жесткий, нетерпеливый... любимый...
— Ми-ла… — выдохнул Марк, вновь наполняя меня своим соком, вздрагивая всем телом и еще крепче сжимая в своих объятиях. — Моя девочка, моя сладкая, нежная...
Поцелуи щекотали мое лицо, хотелось слиться воедино, и чтобы эти ощущения остались навечно...
— ...ты слышишь меня?
А? Марк что-то сказал? Чуть приоткрыв отяжелевшие веки, повернулась к нему.
— ...лошади... — с трудом пробормотала я.
Рукой тотчас же накрыл мой рот.
— ...я еще не шлепал твою офигенно-красивую задницу. Ты здорово выводишь меня из себя, — и тут же ойкнул — я куснула его за ладонь.
— Что ты там говорил? — улыбнулась, невинно хлопая ресницами.
— Говорил, что хочу отлупить тебя вот этой рукой, — он поглядел на свою ладонь. — А еще, что снова хочу тебя. И да, о лошадях не волнуйся — они уже спят. И, черт побери, Мила... — он резко перевернул меня так, что я оказалась сверху, обхватил мое лицо. — Я сказал, что люблю тебя.
— Как часто ты говоришь такие слова?
— А как часто ты хочешь их слышать?
Я вновь почувствовала, как его отвердевший орган запульсировал между моих ног.
— Предпочитаю дело словам. Слова слишком часто бывают ложью.
Он хмыкнул, утыкаясь мне в ключицу.
— Мы же договорились, что между нами больше никаких полутонов и обмана, но если ты предпочитаешь дело...
В следующий момент он заставил меня протяжно застонать, вцепиться ногтями в его плечи — Марк медленно вошел в меня, слегка задержался, а потом толкнулся в глубину.
