Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Витольд, несчастный камушек, на котором столкнулись две горы. Это ж надо было такой идиоткой быть?! У него не хватило духу даже на то, чтобы добиться желаемого.
А Дарья Федоровна хороша.
Жаль, что настолько хороша. С другой стороны, что это изменит? И Алина сказала вслух то, что говорила себе тысячу раз:
– Я хотела быть живой. Сначала я пыталась быть Батори и умерла, как они. Мулло. Или ламии. Не живые. Вампиры питаются кровью, а Батори – чужими силами. Берут кого-нибудь и высасывают. И если ты – не один из них, то обречен.
Растянувшаяся агония Стефании, которая говорила о смерти, но умирать не торопилась, зато рьяно опекала Алину. Вот только с каждым разом все тяжелее становилось выносить эти разговоры.
И эта ее привычка…
– Садись, милая, – шептала Стефания, выбираясь из кровати. – Садись перед зеркалом, посмотри, до чего ты красива.
Она доставала резную шкатулку и, вынув гребень, принималась расчесывать волосы. Поначалу Алина не понимала – зачем? И смешная, видела в том заботу о себе, ведь от прикосновений Стефании становилось тепло и хорошо.
Правда, к вечеру тепло уходило, сменяясь ознобом, а сон не приносил облегчения.
– Она пила из меня жизнь. Меняла свою на мою.
– А вы решили отомстить, убив ее внучек?
Как пафосно звучит. Не в мести дело, а в том, что яблочко от яблони недалеко падает. И не зря беспокоилась старуха о крови Батори – проросла она в обеих девочках. Бледная Ольга с ее вечным нытьем тянула нервы. Татьяна была мрачна и горделива. Таясь в себе, она следила за Алиной, ходила тенью и подобно тени крала силы. Сами виноваты!
– Они же дети, – с упреком произнесла Дарья Федоровна.
– Они Батори. И он Батори. Поэтому я сдержала слово. Род не угаснет.
Только исчезнет зло, которое в нем жило.
Алина посмотрела на руки. Кожа темнела прямо на глазах, и расползались паучьей сетью трещины, как будто это не кожа – стекло. Мягкое, теплое стекло. Тронь и рассыплется.
Она не хотела плохого. Просто остановить их, чтобы другие, такие же как Алина, не попадались в сладкие ловушки. Гребень – просто средство. Это ведь даже справедливо, чтобы они отдали свою жизнь Алине, ведь Алина отдавала свою старухе и им.
Жертва за жертву.
Трещин все больше. На лицо бы посмотреть, но в зале нет зеркал, а выпустить Алину – не выпустят. Пока. У них все равно ничего нету. Она умнее! Она перехитрила и Батори, перехитрит и этих, шакальей стаей собравшихся здесь. Она расскажет им все, а потом посмеется: ведь за этими словами не будет доказательств. И когда они осознают свою беспомощность, Алина прикажет им убраться из дому.
Всем.
Кроме Сергея.
Он смешной мальчик. И был смешным. Цеплялся за широкие штаны Люсиль, сосал палец и смотрел на Алину снизу вверх, а в глазах стояли слезы. Он тоже не хотел уходить и боялся новой жизни точно так же, как когда-то боялась сама Алина. От мальчика пахло сигаретами. А мамаша, сунув в руки пакетик с одеждой и документами, рявкнула:
– Мотайте отсюда.
Сергей плохо ходил и почти не разговаривал, но это потому, что им не занимались. Он боялся людей, и Алина ощущала его страх, словно свой собственный. Она взяла мальчишку на руки и поцеловала, хотя раньше никогда не целовала детей – пугали.
– Мы поедем к одной тете. Это хорошая тетя. Ты будешь жить у нее. Понимаешь?
Сергей кивнул, не вынимая пальца изо рта, и всю дорогу молчал, только исподтишка на Алину косился и вздыхал совершенно по-взрослому.
Рассказывать об этом легко.
– Она привезла его мне, – вклинилась в воспоминания Галина. – Как щенка какого-то. Дескать, у тебя все равно сын из больниц не вылезал, таки и никто не догадается.
Лицо Сергея бледно. А маленькая дрянь, Анечка, за руку держит. Только не братца держит – кошелек, который отпускать неохота.
– Ваш родной ребенок…
– Родился больным, – тихо сказала Галя, сложив руки на коленях. Жалости ищет? Алину никто не жалел, когда ее собственный ребеночек нерожденным умер. Так что справедливо все, предопределено.
– Он и вправду только в первый год дома был, а потом больницы и больницы…
– За которые платила я.
– Да, ты, Алина, платила. И за лечение, и за лекарства. И за похороны тоже. Только что с твоих денег? Появилась бы разок…
– Ты сама меня выгнала!
Гордая царевна, оскорбленная невинность, которая одной рукой деньги-то берет, а другой фиги крутит, чтоб в спину тыкнуть.
– Погодите, – Дарья Федоровна заслонила Галину и руки подняла. – То есть выходит, что тот ребенок умер, но вы воспользовались его документами, чтобы спрятать Сергея, так?
– Я заботилась о нем, как о родном! – взвизгнула Галина.
Конечно, она заботилась, иначе не получила бы денег, к которым привыкла. Интересно только, что она с этими деньгами делала-то? В кубышку складывала? Приехала-то сюда нищенкой, как и была.
И еще долго за рубище свое держалась.
Дура.
– Сергей, ты как? Если хочешь, можешь…
– Нет, Дарья Федоровна, я останусь. Глядишь, еще чего узнаю… интересненького, – Сергей крепче сжал руку мелкой пакостницы и спросил: – А «Скорая» скоро будет? Анечке жарко.
И Алине тоже. А еще они гребень сломали!
Воспоминание полоснуло болью, и волна гнева вновь накрыла Алину, подталкивая вскочить и вцепиться менту в рожу. Он не имел права гребень ломать!
Без гребня Алина умрет.
Дарья смотрела в глаза женщине, которая наняла Дарью, чтобы себя поймать. Она была, безусловно, безумна, как может быть безумен человек, свято верящий в вечную молодость и божественное правосудие.
Бога нет. И Дьявола тоже. И все, что люди делают, они делают сами. Имена нужны для оправданий.
Дашка накрыла ладонью карман, в котором лежал гребень. Обыкновенный он, как и все в этой жизни, и только безумная женщина могла предположить, что эта вещь способна убить.
– А потом он перестал слушаться, – пожаловалась Алина. – Взял и исчез. Вещи не должны исчезать! А он взял и исчез! И появился. И снова исчез.
Она беспомощно развела руками. Противнее сумасшедшего лишь тот, кто этим сумасшествием пользуется. И Дашка, повернувшись к Галине, задала вопрос:
– Зачем?
Она и вправду не понимала: зачем нужен был спектакль? Чего не хватало вот этой, сидящей в удобном кресле женщине. Она же не спешила с ответом. Гладила полы дорогого костюма, вертела кольцо с изумрудом и разглядывала аккуратные ногти.
– Галочка? – встрепенулся ее супруг и обеими руками пригладил остатки волос. – О чем она спрашивает?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
